О том, что она меня не увидит, я не переживал. Молодая чаровница, хоть и обладала дополнительными зрительными возможностями, ещё перед выходом закапала себе и остальным нуждающимся в глаза один из эликсиров, сделанный, по её словам, на основе вытяжки из чернил какого-то там монстра. Положительный эффект проявился практически сразу, хоть и выглядело это довольно пугающе. Белки почернели, а зрачки наоборот стали белыми, слегка мерцающими в темноте, что, по словам девушки, было совершенно безопасно, действовало примерно час за каждую каплю и даже в определённой мере являлось полезным для коррекции близорукости.
Крыша у дома была плоской и в былые времена служила хозяевам своеобразной заменой дворика, не предусмотренного для данного строения проектом развития третьего уровня Марьяной рощи. Владельцы переехали, забрав с собой зелёные насаждения и сверхплодородную, стоившую немалых денег почву, а вот небольшой мраморный фонтанчик, мощёные природным камнем тропинки и затейливо выглядевшие бетонные выемки-лотки, в которых располагались газоны и прочие клумбы, остались.
Беззвучными тенями мы, не сговариваясь, метнулись прямиком к надстройке и, прижавшись спинами к стенке прямо возле двери, затаились, вслушиваясь в ровный мужской храп, доносящийся из-за неё. Взявшись за круглую ручку, я аккуратно попробовал провернуть её, что не дало никаких результатов. Как и ожидалось, замок был заперт изнутри, а снаружи отсутствовала даже скважина для ключа.
Впрочем, особой преградой это не стало, всё-таки моей стихией являлся огонь, пусть и зелёный, а дверь была хорошей, крепкой, но деревянной, а ещё моё эго не даёт дыма, что порой очень и очень удобно. Так что уже секунд через тридцать я, истощив остатки выплеснутой живицы, ловко поймал выпавший из косяка довольно сильно нагревшийся замок и отложил его в сторону.
Вообще, я за последний месяц очень даже поднаторел в контроле своего жидкого пламени, так что даже Мистерион уже не возражал, когда я вовсю использовал способности. А ведь ещё в первой половине сентября мне было строжайше запрещено прибегать к помощи своего огня без контроля со стороны. Так что я в какой-то мере даже гордился собственными успехами и прогрессом.
Машка медленно и как можно тише отворила изувеченное дверное полотно, но давно не смазанные петли всё равно неприятно скрипнули, что в ночной тиши прозвучало довольно громко и заставило нас на мгновение замереть. Храп внутри постройки резко оборвался, мужчина завозился, а затем, промямлив что-то, вновь звонко засопел, позволив нам облегчённо выдохнуть.
К сожалению, пусть направление чаровничьей анестезиологии, к которому относятся и многие сонные чары, довольно обширно и перспективно как для лечения, так и для боевых действий, применять что-либо серьёзное Сердцезарова пока просто-напросто не умела. Базовые же заклинания были не универсальны. «Гипнос-морфеа» создавала ограниченную область, принудительно усыпляя существ, попавших под его действие, что было бы удобно, если бы не тот факт, что разбудить объект мог любой посторонний шорох, а на человека с активным ядром, даже не обученного сопротивляться подобным чарам, он мог и вовсе не подействовать. «Сомнус», в свою очередь, накладывался сразу на определённую площадь, углубляя естественный сон, делая его глубоким и крепким, но вкупе с предыдущим заклинанием был совершенно бесполезен.
Привычным движением вытащив из подсумка нож, я, быстро скользнув внутрь павильона, одновременно ощупал взглядом когда-то уютное помещение. Сейчас же домик на крыше был превращён в натуральный свинарник, заваленный мятыми и рваными газетами, журналами для взрослых с низкопробной «клубничкой», бутылками, объедками и каким-то мусором. Ну и открытый люк, ведущий на нижний этаж.
Возле широкого панорамного окна, выходящего на сторону главного фасада, был установлен стол, а рядом простенький раскладной стул, на котором и обнаружился наблюдатель. Довольно высокий мужчина, даже не в обычном, наёмничьем, а в армейском городском камуфляже, он мирно похрапывал, уронив голову на руки, сложенные на столешнице. Рядом на полу валялась упавшая с немытых чёрных волос, похожая на панаму шляпа, но вот то, что лежало перед ним почти рядом с приоткрытым окном, не понравилось мне куда больше, нежели даже совершенно не бандитская, а очень даже военная внешность пациента.
Если не ошибаюсь, подобная штуковина называлась «многозарядный штуцерный пулевик», и если за простой, ручной гражданский мог угодить прямиком на эшафот, то за хранение вот такой вот пукалки, по-моему, даже наказания официального не существовало. Ну, разве что десять лет непрерывного расстрела на неохраняемых каторжных рудниках в Запретной Зоне без права переписки!
«Надо брать живым!» – понял я, и, судя по всему, в очаровательную блондинистую головку напарницы пришла точно такая же мысль, потому как девушка, отодвинув меня и прошептав одними губами: «Я сама!» – решительно направилась к мужику, складывая ручные печати.
– Шоковый удар! Активация! – прошептала девушка, быстро касаясь оголённой шеи встрепенувшегося при звуках её голоса мужчины.
Что-то негромко застрекотало – и в воздухе запахло грозой, как во время спарринга с Громовым. Наблюдатель выгнулся дугой, мелко дёргаясь, и если бы Маша его не придержала, непременно бы упал на пол, уронив стул.
– Всё, – устало произнесла девушка, аккуратно положив тело грудью на стол и быстренько смахнув со лба выступивший пот. – Второй, надо бы его зафиксировать, а то он может очнуться в любой момент. А думаю, он нам полезнее живым, чем трупом.
– Согласен, – кивнул я, вытаскивая из подсумка одноразовые наручники и небольшой моток крепкой лески. – Третья, а я и не знал, что ты владеешь электрической стихией.
– Это не она, – улыбнулась девушка. – Точнее, не совсем она… Это медицинские чары для усмирения особо буйных пациентов. Живицы жрут много, а эффективны только при прямом касании участков тела возле важных центров нервной системы. Ты крути его пока, а я люк посторожу.
Спеленать пленного было делом нескольких секунд. Руки зафиксировал наручниками за спиной, часть лески по привычке убив на то, чтобы подмотать друг к другу средние и безымянные пальцы обеих рук так, чтобы при всём желании невозможно было сложить ни одной печати. Мужик, конечно, не чародей, но бережёного Уроборос бережёт! Мало ли какие интересные фокусы порой придумывают люди на вот такой вот «крайний» случай. Остальную часть мотка пустил на то, чтобы связать наблюдателю ноги, сняв предварительно тяжёлые и явно удобные сапоги из грубой кожи, в мыске одного из которых обнаружился пружинный нож, ещё и смазанный какой-то подозрительной гадостью.
Собственно, после этой находки по-быстрому, но внимательно обыскал бесчувственное тело. Из разряда, мало ли что. Кляп-то в рот я ему, конечно, запихнул, использовав для этого его же собственную портянку, так что, если он её специально заранее не отравил, пососать заведомо смоченный ядом воротник или откусить язык не выйдет. Но проверить одежду на всякие там вшитые иглы и лезвия всё равно стоило. А затем негромко щёлкнул пальцами, привлекая внимание застывшей у люка девушки.
– Третья, – я протянул подошедшей напарнице несколько цветастых бумажек и небольшой, но пухлый блокнотик в твёрдом переплёте. – Скажи мне, пожалуйста, что я ошибаюсь…
