Голова наполнялась болью вместе с каждой каплей с решетки. - Может, объяснишь получше, а? И покороче.
Орбек расплелся с самкой и встал. Яма вдруг показалась маленькой. - Моя драка с Поборницей будет не ради подчинения. Есть причина, почему я не подчинился. Мы будем биться за то, должны ли Черные Ножи подчиняться. Хрилу. Его закону. Усек? Скажу, что убил Копава ради самозащиты - все равно что встану на колени. Отдам жизнь Хрилу. Словно скажу, что готов жить и умереть по его закону.
Он качал головой, губы оттопыривались в гримасе отвращения. - Покорность Копава сделала меня кватчарром Черных Ножей. Если покоряюсь я, покоряется весь род. Все мы принадлежим Хрилу.
- Это идиотизм.
- Думаешь? Когда Хуланская Орда пала при Серено, что случилось с огриллонами Бодекена? Им выпал тот же выбор: покориться или драться. Они покорились. И где они теперь, хей? Видел уже, как живут огриллоны Хрила? Этот трах мне не по нраву, братишка.
- Мне самому невесело.
- Но я Черный Нож. Теперь кватчарр. Черные Ножи не подчинились. Ни тогда, ни сейчас.
- Лишь потому, что их...
- Ага. - Орбек подался ко мне, приглушая голос. - Да уж. Ты позаботился о нас, братишка. После Ужаса мы рассеялись по городам. Подчинились другим родам. Когда Хуланская Орда проиграла при Серено, Черные Ножи уже не были Черными Ножами. Копав Горбатый уже не был Черным Ножом, папаша отдал его Пыльным Зеркалам. Папаша и его самки погибли, не покорившись. Потому мой род свободен. Изо всех огриллонов Бодекена свободны лишь Черные Ножи. И такими останутся навеки, разве только я сам надену на них цепи.
- Как? Ты умрешь ради чертового крючкотворства-в-законе?
- Никакого крючкосучко. Поборница - кулак Хрила. Встав против нее, я встаю против бога. Я бьюсь с ней и гибну. Но гибну свободным. В бою. Честно. Честь остается моему роду. На следующий год в Анхане старший сын, которого назовут Кейгезгет Черный Нож, станет кватчарром. Черные Ножи будут жить свободно и вечно.
Я качал головой. - Ты подумай, насколько лучше будет твоим щенкам расти, зная отца. Живя с тобой.
- Лучше, чем живя свободно? Я что, не с тобой говорю?
Да, со мной вечно одна проблема. Я закрыл глаза рукой, пытаясь массажем снять боль. Сработало не лучше, чем прежде.
- Мой отец сбежал в город, - говорил он. - Его позор, бегство из Бодекена. В те дни отец был моложе, чем я, когда мы встретились в Яме. Мать умерла в Городе Чужаков. Убита пьяным громилой. Отец задохнулся от лихорадки в Лабиринте. Братья погибли в Пещерной войне. Ни один не увидел Бодекена. Кроме меня. Мы знали о Нашем Месте - и о Черных Ножах - лишь то, что узнал отец, когда был щенком. До Ужаса. До тебя. Когда Черные Ножи правили Нашим Местом. Когда другие огриллоны шарахались с нашего пути. Когда их самки пользовались магией, чтобы скрыть свой запах, едва почуяв нас. Когда люди бежали, едва услышав о нас.
- Люди бежали, услышав мое имя, щенок. Этим не стоит гордиться.
- Как скажешь. Тебе легко. Ты ходишь королем. Больше чем королем - короли прячутся, когда ты входишь в город. Когда ты говоришь, боги слушают.
- Это не так уж круто.
- Теперь боги слушают меня! - Кулак размером с окорок ударился в бочку грудной клетки. - Наш бог. Сила Черных Ножей. Она слышит мою молитву: выведи Черных Ножей в Наше Место. Введи людей в прежний страх.
Я чувствовал, как черный нож ворочается в кишках. - Ты сам не знаешь, о чем просишь.
- Знаю. Не Ма'элКот наш бог, братишка. Наша Сила заключает сделки прямо. Говорит мне, что моя жизнь принадлежит Ей и Она потратит ее по своему выбору.
- Пусть выберет мою жопу. - Я мотнул подбородком в сторону самки в углу. - Они выбирают, Орбек. Этого не рассказал тебе отец. Черные Ножи никогда не были королями. Они были рабами. Рабами своих сучек.
Он лишь ухмыльнулся. - Я был рядом с божеством, братишка. А ты ничего не знаешь.
- Я был там...
- А я здесь.
- Терргол петтикаар хомунн хоррилтеразз, - пробурчала самка. - Румма тагарряз бурат нет?
Я глянул на Орбека. Он показал все зубы. - Она говорит, что знала: люди рождаются наполовину годными, но удивляется, где ты потерял яйца.
- Скажи... - Я осекся и в отвращении покачал головой. - Забудь. Мне нечего сказать твоей траханой шлюхе.
- Эй. - Ухмылка исчезла. Орбек встал, почти заполнив яму. - Следи за языком, когда говоришь о моей жене.
Я поднял глаза, посмотрев в холодные желтые глаза брата. - Она желает тебе смерти, членоголовый. А я на твоей стороне.
- Моя сторона - сторона Черных Ножей.
- Я пытаюсь спасти тебе жизнь.
- Тебя никто не просил.
- Все, что нужно - сказать тому парню наверху, что покоряешься. - Я повел рукой в сторону озаренного газовым светом лица рыцаря за решеткой. - Вон ему. Прямо сейчас. Просто скажи, и я вытащу тебя.
Орбек даже не глядел на меня. - Не нужна мне твоя помощь. Не хочу. - Единственный шаг придвинул его ко мне. Словно гора нависла. - Никто тебя не звал. Прошу, уйди.
Я стоял совершенно спокойно. Долго, долго смотрел на окаймленный красноватым светом силуэт огриллона, которого звал братом. Вспоминал, что без него погиб бы. Вспоминал, как встретил Орбека в Донжоне; и нашу битву, и рождение братства. Вспоминал, что Орбек в одиночку выиграл донжонский мятеж и освободил всех. Вспоминал, как думал, гния в Яме Донжона, что Орбек очень похож на меня в таком же возрасте.
Сейчас я мог лишь удивляться, как ошибался. Был ли я тем юнцом?
Нет, конечно.
Как и Орбек.
Медленно я оторвался от стены. Качнулся. - Расскажешь, что на деле происходит?
- Не понимаю.
- Хорошая сказка, Орбек. Реально хорошая. Я почти купился. - Я помахал рукой рыцарю. - Подадите лестницу, ха?
Я сжал толстую лапу Орбека в пожатии огриллонов и приблизился, губы на три дюйма от его уха. - Не хочешь сказать правду? - пробормотал я едва слышным шепотом. - Смерть не поможет друзьям из Дымной Охоты.
- Не трогай меня! - Орбек вырвался, большая ладонь ударила в грудь так сильно, что я врезался в стену. - Не трогай меня. Никогда больше.
В голове звенело. Я прижался к стене, вдыхая силу в ноги. - Вот как, значит?
Внезапный гнев вспыхнул в его глазах, и отвращение, и откровенная злоба. Кулаки-окорока тряслись у моего лица. - Думал, я хочу выйти отсюда, мелкий засранец? Думал, я хочу жить?
- Орбек...
Кулак взлетел, но упал не на меня. На него самого. В висок. Рядом с черной полоской в углу глаза.
Огриллоны плачут кровью.
- После всего, что было? Думаешь, я хочу жить? После того, как скурвился с тобой?
