Я решил промолчать. Интуиция подсказывала мне, что если я ещё что-то добавлю, то тётя доктор вызовет ещё и психиатрическую помощь. В том, что они уже сказали, никакого смысла и логики не было. Больные в доме явно присутствовали. Но вот кто и чем – это ещё большой вопрос.
Врач посмотрела на бабку, на Вовку и затем с сочувствием на нас с дедом. Сначала она, видимо, пыталась сообразить – с кем из здравомыслящих тут вести диалог. Затем нашлась и спросила: – А взрослые дома ещё есть?
– Все здесь, – заверила бабка. – Старше разве что дед. Но он вон – тифозный. Так что не в счёт. Кому первому клизму?
– Да подождите вы с клизмой, – растерялась врачиха. – Надо температуру для начала измерять.
Бабка наклонилась ко мне, потрогала лоб и авторитетно заявила, что температура есть. Затем глянула на деда и, не трогая его, сказала, что дед тоже пока жив, но дурно пахнет. И явно не тифом. Так что было бы неплохо открыть окно и проветрить.
– А я ещё думаю, – прищурилась бабка, глядя на деда. – Чё это он замер, не дышит и напрягся.
Дед извинился, предположив, что сметана была несвежая и живот теперь что-то подкручивает. Я тоже почувствовал, потому что под ковром стало жарче и захотелось к окну. Глотнуть свежего и здорового воздуха.
– Градусник у вас есть? – повысила голос тётенька, видимо, стараясь нормализовать ситуацию. – Можно я нормально ребёнку температуру измеряю? И снимите с них ковер уже.
Зря она сказала это вслух. Я посмотрел на бабку и понял, что слова врачихи зацепили её за живое. Во-первых, поставили под сомнение её квалификацию и навыки в измерении температуры, а во-вторых…
– Во-первых, дорогая моя, – встала в позу бабка, – не я шлялась незнамо где полдня, пока люди загибаются в муках.
– Я не загибаюсь, – вставил дед. – Я…
– А ты помолчи, – прервала его бабка. – Это недолго устроить.
– Во-вторых, – вернулась она к врачу. – Градусник у нас есть. Только вот тебе!
Бабка зачем-то сунула врачихе под нос скрученную из пальцев фигуру, в народе называемую «дуля» или «фиг».
– Ты меня ещё учить будешь, как лечить?! Интеллигенция столичная! Да я!..
Тётенька очень офигела от такого представления. По её лицу читалось, она в таком участвовала в первый раз и не совсем понимала, как реагировать. Клятва Гиппократа гласила «не навреди», но ей явно хотелось ударить бабку. Судя по тому, как она часто дышала, врач пыталась успокоить себя и не ввязываться в драку. Тем более она была помельче бабки, хоть и возрастом чуть помладше.
Так они и стояли несколько секунд друг напротив друга. Бабка, упершись одной рукой в бок, а второй изображая фигуру из трёх пальцев перед носом врачихи, пытаясь сообразить, чем закончить фразу. Врачиха – с прижатой сумочкой к груди и невольно разглядывая то, что демонстрировала бабка. Вырвал всех из оцепенения Вовка.
– Я маме позвонил на работу. Она сейчас придёт. Обещала быстро.
Все разом выдохнули. Бабка села на стул, а врачиха на край кровати.
– Держи градусник, – бабка достала из аптечки градусник. – Ты это. Не серчай. Я ж не со зла. Как там тебя? Забыла.
– Надежда Васильевна, – представилась врачиха. – Я всё понимаю. Но надо ковер снять. Смотрите, они все упрели уже.
Через минуту изолятор разобрали. Первым выгнали деда, потому что он точно ничем не болел. Разве что желудок его беспокоил, но бабка сказала, что необязательно тратить на него время и лекарства. Дед как собака. Всё само у него заживёт, но можно клизму, если очень хочется. Дед возразил. Сказал, что пусть лучше будет собакой, но с достоинством и без клизмы. Мне измерили нормально температуру, и как я и предполагал изначально, ничего страшного не было. Врач прописала лекарства и сказала, что завтра уже буду на ногах, но можно уже и сегодня. Вовкино предложение «может, зелёнкой всё-таки» в очередной раз отвергли.
В общем, когда пришла домой мама, все уже были почти здоровы и почти друзья. Бабка звала врачиху остаться на чай, но та сказала, что ей ещё надо посетить несколько пациентов. Бабка, конечно, предложила послать их к лешему. Как она сказала – не помрут за час, а ежели и помрут, то судьба такая. Но Надежда Васильевна вежливо отказалась, сославшись на то, что порою счёт идёт на минуты и ей надо спешить. Мне же подумалось, что она просто из вежливости так. Даже если ей и не надо никуда спешить, то по её суетливым движениям было видно, что она старается как можно быстрее покинуть нашу компанию. На всякий случай.
Глава 22. С рождеством
– Сегодня вечером отмечаем Рождество.
Так сказала бабка. Мы его никогда раньше не отмечали. Старый Новый год – да. А Рождество было для меня неизвестным праздником. Но бабка сказала, что на Рождество можно гадать. Это было весомым аргументом. Да и ещё один праздник не мог быть лишним. Мама сначала не очень хотела накрывать на стол, но папа с дедом тоже поддержали эту идею. Значит, празднику быть. Тем более завтра у родителей был выходной.
– А как гадать будем? – первым делом поинтересовался я.
– Нууу… можно по-разному. На воске, по картам… – начала перечислять бабка.
– По сапогу, – вмешался дед.
– По морде сапогом, – огрызнулась бабка на деда. – Все твои гадания на пустых рюмках заканчиваются.
– А ещё можно бумажку поджечь, – добавил дед.
– Тебе мало шапки сгоревшей? Дом ещё подожги. Будем гадать потом, где наши дети с внуками жить будут.
Из всего этого я понял, что праздник и гадания обещают быть увлекательными. Я обязательно загадаю себе танк на управлении. Не важно на чём. На воске или по сапогу. Главное, чтобы получилось.
Вечером мы все сидели за столом и взрослые праздновали, а я ждал, когда можно будет загадывать танк. Вовка тоже себе выбрал, на что гадать. Ему всё так же хотелось железную дорогу, с которой обманул его Дед Мороз. Он даже к деду подошел, когда тот курить на кухню пошел, и расспросил его про гадание на сапоге. Что там надо делать?
– Да ничего особенного, – дед пустил дым в открытое окно. – Раньше девки брали свой сапог и кидали его на улицу. Говорили что-то вроде – суженый-ряженый, явись ко мне… – дед задумался. – Не помню дальше.
– И являлось это ряженое? – спросил Вовка.
– А то, – заверил его дед. – На то и Рождество, чтобы загадывать желания.
Дед закрыл окно и вернулся к столу. Вовка чуть позже тоже вернулся довольный.
– Что ты лыбишься? – спросил я у него.
– Увидишь, – заговорщицки подмигнул он.
Взрослые всё сидели за столом, праздновали и никак не собирались начинать гадания. Я решил их поторопить.
– А скоро мы загадывать начнём?
Но тут в дверь позвонили. Все переглянулись.
– Кто бы это мог быть?
