– А я что? Я готов, – согласился дед. – Хоть в музей, хоть в мавзолей.
– А давайте в театр, – оживилась мама. – В Большой, ну или в Малый хоть. На балет. Мы давно не ходили. Вас сводим.
– По-большому или хоть по-маленькому я и без театров ваших схожу. Невидаль какая – смотреть, как мужики в трико прыгают. Видела я этот ваш балет по телевизору.
– Валентина Николаевна. Вам не угодишь. Вам то не так и это не этак, – не выдержал папа.
– Да не надо мне угодять… угожать… тьфу на тебя! Ничего мне не надо. Вы пока на работе отдыхали, я уже везде побывала. Зачастую не выходя из дома. Мне бы до завтра спокойно дожить и в поезд сесть.
Тем не менее к обеду мы все вместе вышли из дома. Дед отсиживаться не собирался, а бабка не рискнула его одного отпустить. Несмотря на то, что вместе с нами и родителями. Завтра поезд, а если он отстанет, то уже навсегда. Поэтому за ним нужен глаз да глаз. А то он то в бане оказывается, то на новогодней ёлке, то ещё где. Не успеешь моргнуть, как в мавзолее приляжет или трико оденет и в Большом по-малому сходит. Или не дай бог, наоборот.
Как обычно, до метро мы поехали на автобусе. Войдя, папа сразу сказал: «Проездной», мама – то же самое.
В автобусе было достаточно народу и сидячих мест не было, но нам с бабкой и дедом сразу уступили. Мы устроились на передних сиденьях, а папа с мамой остались стоять где-то чуть далее. Чтобы оторвать билеты за проезд, необходимо было немного протолкнуться сквозь пассажиров.
– Это чё значит – проездной? – спросил у меня дед.
– Это значит, им билеты покупать не надо, – пояснил я как смог.
Нам билеты покупать надо было. Проездной обычно покупали те, кто часто ездил на общественном транспорте.
– Иди добывай билеты, – напутствовала бабка деда. – Чё расселся?
– Можно передать деньги, – сказал я. – И нам передадут обратно билеты.
– Ага. Щас прям! Дед, иди! Я подержу место.
Дед стал протискиваться за билетами и исчез в толпе. Через несколько секунд он появился снова и сел на место. Так мы доехали до конечной. До метро.
Такое происходило редко, но именно сегодня на конечной остановке стояли контролёры. Они встали у передней и задней двери и выпускали пассажиров, проверяя у них билеты. Папа с мамой вышли раньше, а мы с Вовкой, бабкой и дедом практически последние. Бабка сказала, что нечего толкаться. Все там будем. Наконец мы встали и пошли на выход вместе с последними пассажирами.
– Ваш билетик? – спросили они у деда, который шел первый.
– Проездной, – сказал дед и вышел.
Следом шли мы с бабкой.
– Я не поняла… Эй! Проездной! Где билеты наши? – кричала бабка вслед деду.
– Ваши билеты? – повторили они свою просьбу.
Билеты должны были быть у деда, а он где-то затерялся уже среди выходящих из автобуса людей.
– Ваши билеты? – повторила вопрос тетенька-кондуктор.
– Щас, погоди, – ответила ей бабка. – Тут где-то в толпе кандидат на очередь в мавзолей затерялся. Он у меня без билетов и без очереди туда попадёт. Причём не на своих двоих.
– Вот билеты, – к дверям подошел папа, как толпа схлынула и освободила подход, и протянул кондуктору четыре билета. – Я же вам кричал, что купил на вас.
– Щас, погоди. Мне тоже есть на кого покричать.
Выйдя из автобуса, бабка стала искать глазами деда. Он стоял немного в сторонке и курил.
– О! Вот вы где, – улыбнулся он.
– Ты чё это вытворил там? – не поддержала его радости бабка.
– Военная хитрость, – снова улыбнулся дед. – Сказал пароль «проездной» и вышел.
– Билеты где?
– Так я не добрался до них. Сама видела, какая толпа. А что? Вон они тоже сказали «проездной», и ничего, – дед посмотрел на родителей.
– Проездной, – проворчала бабка. – Твоё счастье, что Николай билеты на нас взял. Не то я бы сейчас устроила тебе проездной. Проехался бы мордой по асфальту.
Родители снова успокоили бабку с дедом и объяснили деду, что «проездной» говорят те, кто купил заранее абонемент на весь месяц. Поэтому, чтобы не думали, что ты безбилетник, в автобусе принято говорить, что у тебя проездной.
– Щас мы посмотрим, как в метро у него пароль сработает, – съязвила бабка, и мы направились к метро.
На метро мы доехали без происшествий. Если не считать происшествием то, что деда отправили к автомату разменять двадцать копеек на четыре по пять. Но он так увлёкся процессом, что разменял всё, что у него было из монет. Вернулся он к нам с горстью пятачков.
– Смотрите, – глаза его сияли.
– Да вижу, что ума как у того автомата, – ответила за всех бабка.
Через полчаса мы стояли на Красной площади.
– Красота-то какая, – дед оглядывался вокруг.
– Ну что? Посмотрели? Поехали обратно, – не оценила красоту бабка.
– Валентина Николаевна, – обиделся папа, – Ну что вы всем не довольны? Можно сходить посмотреть Вечный огонь, Царь-пушку и Царь-колокол. Можно просто погулять.
– Гори она вечным огнём ваша пушка. Я уже пальцы на ногах не чувствую от вашей прогулки.
– У огня погреешься, – предложил дед.
– Мама. Мы же только на улицу вышли.
Бабка сказала, что как вышли, так и пора обратно заходить.
– Ну давайте хоть минутку постоим, – предложил папа. – Сейчас кремлёвские куранты бить будут. Они каждый час бьют.
Дед сказал, что ему очень интересно посмотреть на кремлёвские часы и послушать бой курантов, потому что кроме как по телевизору он их не слышал. На этом и порешили, а потом было предложено идти в ГУМ поесть мороженого.
Мы стояли на красной площади и ждали, когда минутная стрелка перескочит на двенадцать часов. Бабка подтрунивала деда. Сказала, что она возьмёт за правило для порядка бить по лбу деда ложкой каждый час, чтобы он вспоминал Москву и Красную площадь с курантами. Оставалось буквально две минуты.
Вовка меня начал дёргать за рукав, но мне тоже было интересно послушать куранты, и я никак не мог пропустить момент, когда стрелка окажется на двенадцать часах. Он подёргал и отстал.
– Ну что? Есть мороженое? – обернувшись, спросила мама, когда часы пробили. – А где…?
Тут все уже обернулись и увидели, что Вовки нет.
– Где Вовка, – почему-то у меня спросила мама.
Я посмотрел по сторонам, и зачем-то ещё на кремлёвские куранты, как будто Вовка мог быть там. Затем ещё раз по сторонам и пожал плечами.
– Он только что был тут, – показал я на место, где стоял Вовка. – Дёргал меня за рукав зачем-то. А теперь его нет.
– Всё. Просрали дитё под бой курантов, – заключила бабка. – Дал дёру от вас. Никак опять в поход ушел. Только один в это раз.
