Ее рука отпускает простыню и тянется ко мне. Находит мою руку и кладет ее себе на голову. Я сильнее давлю ей на затылок и вбиваюсь в нее снова и снова.
Отпускаю ее голову и опять обеими руками держу за бедра, не давая ей упасть на кровать.
Она тянется ко мне уже обеими руками, хватает меня за бедра. Я беру ее за запястья, складываю ее руки на спине и надавливаю, заставляя прогнуться еще больше.
- Боже, - вскрикивает Моника и кончает.
Она судорожно сокращается вокруг моего члена, заставляя меня самого ощутить скорое приближение. И, вот, уже я чувствую, как скручивается узел где-то внизу, натягиваются канаты. И лопаются, разнося обрывки по всему телу. Я вздрагиваю и делаю еще один толчок, глубже запечатывая свою сперму в Монику.
Обхватываю ее за грудь и приподнимаю. Ее тело обмякшее, послушно следует моим движениям. Рукой поворачиваю лицо к себе и целую.
Потом кладу ее на кровать и даю ей прийти в себя. Сам иду в душ.
Глава 19.
Выйдя из душа, обнаруживаю, что Моника еще спит. Одеваюсь и иду на кухню. Я стою у окна, засунув руки в карманы брюк и пытаюсь привести мысли в порядок.
Я переспал с Моникой. При этом с ее сестрой еще не развелся. Но это лишь вопрос времени.
То, что я получил то, что так долго хотел, вообще никак не привело меня в равновесие. Я трахнул Монику, но не перестал ее хотеть. Стало только хуже. Теперь я знаю, какая она и что она может мне дать. А еще, блять, эти ее слова, что она хочет вытряхнуть меня из головы.
То, что ее влечет ко мне, я понял уже давно. Но я не готов ответить на эти ее слова, сказанные в порыве.
Также как и не готов отпустить ее от себя. Отдать кому-то. В голове опять всплыл этот Густав. Блять. Она же замуж за него собирается. Ну, нет, теперь точно нет.
- Ты уже уходишь? – слышу я голос Моники у себя за спиной.
Поворачиваюсь, она стоит в дверном проеме. Уже одетая, с чуть недосушенными волосами.
Я присаживаюсь на подоконник и протягиваю к ней руки, приглашая ее в свои объятия.
- Иди ко мне.
Она не сразу решается, но, все-таки, подходит ко мне. Обнимаю ее и носом утыкаюсь в волосы. Знакомый аромат из Индонезии. И как он мог меня раньше так раздражать?
- Я жду тебя, - говорю я, прижимая ее голову к своему плечу.
Но Моника отрывается от меня и смотрит.
- Попрощаться? – неуверенно спрашивает она.
Господи, да, что за мысли в этой головке?
- Понимаешь, - говорит она и сверлит взглядом мне в шею, - ты не должен чувствовать себя виноватым или обязанным. Я сама хотела этого.
Я беру ее за подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза.
- Моника, ты хочешь, чтобы я остался?
Она мнется, обдумывая свой ответ, и отвечает честно:
- Да.
Я опять прижимаю ее к себе.
- Неужели, ты думаешь, что я уйду после всего? Я хочу быть с тобой. Я ждал тебя, чтобы вместе поехать ко мне.
Она недоверчиво смотрит на меня, как будто спрашивает: «Правда?»
- Правда, - отвечаю я на ее немой вопрос.
И ее отпускает. Она вскидывает руки мне на плечи и подпрыгивает, каждый раз касаясь меня губами то в нос, то в щеку, то в губы. Она радуется как ребенок.
- Ну, что, поехали? – спрашиваю я, когда она, наконец, немного успокаивается.
- Я сейчас сразу не могу, - отвечает неожиданно она. – Сегодня суббота и мне надо в детский дом.
- Что? Опять в Тверь? – теперь очередь пугаться мне, ведь я прекрасно понимаю, что мне придется ехать вместе с ней.
- Нет, - смеется она, - в Подмосковье, в Ногинске. Я обещала. Меня там ждут.
- А я и забыл, что ты у нас добрая фея, - целую ее в висок. – Я поеду с тобой.
Она опять радостно смотрит на меня.
- А, вот, Густав, сразу сказал, что это все ерунда и мне надо с этим завязывать, - грустно говорит она. – Сказал, что после свадьбы не разрешит мне продолжать. Найдет мне другое занятие.
Она тяжело вздыхает.
Я беру ее лицо в ладони, стараюсь говорить мягко, но требовательно.
- Моника, во-первых, пожалуйста, не упоминай больше это имя, если не хочешь сделать из меня импотента. Во-вторых, никакой свадьбы не будет. Я не собираюсь тебя ни с кем делить. Это понятно?
Сказать, что Моника ошеломлена моими словами, значит не сказать ничего. И я понимаю, что такая реакция у нее на мое второе условие.
- Но как? – спрашивает она и сама, похоже, не до конца понимает своего вопроса.
- Давай обсудим это потом, - предлагаю я. – Нас ждут добрые дела. И я хотел бы закончить с ними как можно скорее, чтобы заняться грязными делами наедине с тобой.
Наклоняюсь к ее ушку и прикусываю мочку. Моника запрокидывает голову и смеется, подставляя мне шейку. Я целую ее туда и чувствую напряжение в паху.
- Так, все, - говорю я вслух и быстро целую ее в губы, - нам пора. Поехали, заедем ко мне, я переоденусь и потом сразу к детям.
У меня дома я на корню подавляю вновь и вновь возникающее желание затащить Монику в постель. Не сейчас. Детский дом – это святое. И это действительно что-то важное для Моники.
Я заставляю себя и уговариваю член дождаться вечера. Вот тогда уж мы с ним оторвемся. Девчонка даже не догадывается, в чьи руки она попала и какие на нее планы.
На этот раз в детдом мы приезжаем для общения с патронажным ребенком. Оказывается, за каждым из волонтеров закреплен детдомовец, к которому в идеале раз в неделю надо приезжать, чтобы просто пообщаться с ним. Побеседовать, рассказать о своих делах, расспросить его. Ведь именно общения с посторонними, не детдомовскими, так не хватает этим детям.
Монику уже поджидает девчонка лет десяти. Она сидит на стуле и раскачивает ногами. Как только видит Монику, вскакивает и бежит к нам навстречу.
Они обнимаются с Моникой.
- Познакомься, Ник, - говорит она, - это Света. А это Ник, мой хороший знакомый.
- Твой парень? – в детской непосредственностью спрашивает Света, щурясь на меня.
- Просто друг, - отвечает Моника, бросив на меня короткий взгляд.
Моника достает из пакета сладости, какие-то заколки-побрякушки и прочую девчачью хрень, которые она купила для Светы. Девчонка чуть ли не прыгает от счастья. Внимательно все рассмотрев и поцеловав Монику, Света убирает все обратно в пакет и они уходят гулять в парк, разбитый на территории детского дома. Я тоже выхожу туда и прислоняюсь к дереву, наблюдаю за ними.
Они идут по дорожке, рука Моники лежит на плече девочки, которая что-то увлеченно рассказывает, вызывая порой смех Моники. Я поглядываю на часы. Я, наверное, - эгоист. Мне не терпится забрать себе Монику, хотя сейчас она нужнее этой девочке.
