- Для меня тоже… - перебивает меня она и я кладу два пальца ей на губы, прошу ее помолчать. Она покорно замолкает.
- Наверное, это все равно случилось бы когда-никогда. И я жалею лишь об одном: что это не случилось раньше. Ни один самый тяжелый процесс не выматывал меня так, как редкие встречи с тобой. Поэтому, если ты думаешь, что после всего этого я отпущу тебя, то тебе еще только предстоит узнать меня. Ты нужна мне, Моника.
Она убирает мои пальцы от своего рта и произносит:
- Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.
- В моей жизни всегда хватало проблем. И я привык решать их самостоятельно.
- Но Лариса, Густав, - она запинается, - понимаешь, слишком много людей между нами.
- Лишних людей, ты хотела сказать, - поправляю ее я с улыбкой. Я абсолютно не разделяю ее пессимизма.
- Да, - кивает она и теребит салфетку. Потом как будто до нее доходит смысл сказанных мною слов и она уже отрицает, - нет. Я запуталась.
- Поэтому позволь мне распутать это.
Она опять поднимает глаза на меня.
- Никакой свадьбы не будет. Я сам поговорю с Густавом. Хотя правильнее будет поговорить с его отцом.
- Но как же так? Он ведь меня любит, - бормочет Моника, - он столько раз говорил мне об этом.
Что я могу этому противопоставить? Точно не слова любви. Я пока не готов к этому и не уверен, что когда-либо вообще произнесу их еще раз. Я уже не влюбленный юнец в розовых очках. Да, мне хорошо с Моникой. Я ее хочу. Но любовь ли это? Да, и зачем вообще эта любовь, когда у нас и так все хорошо?
- Но ведь ты его не любишь, - решаю я использовать другой аргумент. – Для такой девочки, как ты, это очень важно. Я знаю. Тебе его жалко? Ты боишься, что своим отказом обидишь его? Причинишь ему боль? Ведь так, Моника, ответь.
Я беру ее руки в свои, вынимая из них уже всю истерзанную ею салфетку.
Она молча кивает и тяжело вздыхает.
- Поэтому будет лучше, если я сам поговорю с ним, - заключаю я. – Теперь еще один вопрос. С завтрашнего дня ты не работаешь у Самсонова.
Тут Моника вздрагивает и хмурится.
- Почему это? – спрашивает она.
- Потому что ты напишешь заявление, а я попрошу Диму, чтобы тебя уволили без отработки.
- Но почему, Ник?! – возмущается она. – Я хочу работать и мне нравится там работать.
Я никак не реагирую на ее вспышку гнева. Наверное, потому что знаю, что все равно будет по-моему. Я не торопясь отпиваю вино из бокала и любуюсь искорками гнева в глазах Моники.
Господи, эту девчонку ничто не может испортить.
- Ты хочешь работать? – переспрашиваю я.
- Да!
- Не кричи, тут приличное заведение, - смеюсь я.
Моника складывает руки на груди и явно дуется. Я прижимаю ее к себе и целую в макушку.
- Нет, - не успокаивается она, - ну, почему я должна увольняться?
- Потому что Дмитрий Самсонов так расхваливал тебя как специалиста, что я решил, что не могу упускать такого перспективного кадра. Ты будешь работать в моей компании. Тебе же у нас нравилось.
Моника отодвигается и с прищуром смотрит на меня.
- Ты же говорил, что против родственников у себя в компании.
- Но ведь ты мне уже не родственница. Твоя сестра мне больше не жена.
Беру ее за запястье и дергаю к себе. Коротко целую в губы (мы, все-таки, в общественном месте) и едва слышно говорю:
- Когда-нибудь я точно отшлепаю тебя по заднице за споры и непослушание.
Моника краснеет и прикусывает губу. Это действует на меня неподобающим образом. Мы пришли сюда поесть.
- Перестань, иначе я трахну тебя прямо здесь и нас с тобой больше не пустят ни в одно приличное заведение, - шепчу я.
Официант как нельзя вовремя приносит наш заказ. Я отпускаю Монику и она немного отодвигается от меня.
Дальше ужин проходит очень даже прилично. Мне кажется, что я сумел развеять ее сомнения в правильности всего происходящего, и проблемы не кажутся уже такими серьезными и неразрешимыми.
Глава 23.
На следующий день с утра я завожу Монику домой и еду на работу. Вопрос с ее увольнением решается очень быстро.
Потом звоню Монике и прошу ее принести документы для оформления в мою компанию. Так мне будет гораздо спокойнее. Она всегда будет на глазах.
- Никита Олегович, к Вам Моника Лейн, - слышу я спустя пару часов голос секретаря в коммутаторе. - Она без записи.
- Пусть войдет, - говорю я.
Моника заходит в кабинет, подходит ко мне и целует меня в знак приветствия. Потом отходит и садится на кресло напротив. Подозрительно сухо и вежливо для нее.
- Я сегодня сказала Густаву, - говорит Моника.
Так вот в чем причина такого поведения. Эта упрямая девчонка опять сделала все по-своему. Ненавижу эту ее привычку!
- Когда ты успела? - стараясь выглядеть спокойным, спрашиваю я.
- Я встречалась с ним в обед.
- Хм, - я делаю паузу, - ты встречалась с ним. Без моего разрешения.
- Какого разрешения, Ник? О чем ты?
- Я думал, мы с тобой договорились.
- Но это должна была быть моя свадьба и мой жених, - спорит она.
Я встаю с кресла и подхожу к ее креслу, нависаю над ней. Сурово смотрю в упор в голубые глаза. Моника взгляд не отводит.
- Ты нарушила наши договоренности, - говорю я и беру ее за подбородок.
- Ник, - шепчет она. Похоже, мне удалось ее напугать. Мне эта игра нравится все больше и больше.
- Я вынужден наказать тебя, - еле сдерживаясь от смеха, говорю я.
- Я больше не буду, - шепчет она.
Отпускаю подбородок и наматываю волосы на кулак, тяну ее вверх, заставляя встать. Наклоняюсь, почти касаясь ее губ. Она тянется ко мне, но я удерживаю ее за волосы, не давая приблизиться ко мне. Тогда она кладет свою руку мне на шею и толкает меня к себе. Впивается в мои губы. Облизывает их языком. И я сдаюсь. Сильнее прижимаю ее голову к себе, беру инициативу в свои руки и уже мой язык проникает ей в рот и толкает ее язык.
- Никита Олегович, - голос секретаря из аппарата звучит как отрезвляющий нас набат, - Вы просили напомнить, у Вас через полчаса встреча.
Я отпускаю Монику, подхожу к коммутатору, нажимаю на кнопку и говорю, надеюсь, не слишком хриплым голосом:
- Спасибо.
Поправляю член в брюках и возвращаюсь на свое место. Моника все еще стоит и пальцем скользит по своим губам.
- Перестань дразнить меня, - говорю я. – Мне работать надо.
