Перед тем, как уже ехать домой, Ник подошел ко мне и взял мое лицо в свои руки. И посмотрел. Посмотрел так, что я поняла, что мне не нужны сейчас ни слова, ни обещания. Его глаза красноречивее любых слов.
И я хочу поцеловать его, но тут дверь кабинета не открывается, а чуть не слетает с петель и перед нами оказываются четверо крепких парней. Один из них достает какую-то корочку и сотрясает ею воздух.
- Всем оставаться на своих местах! - командует он же и, не дожидаясь вопросов, добавляет, - старший оперуполномоченный спецподразделения по расследованию преступлений против несовершеннолетних Юсупов. Чей это ноутбук?
И он показывает на ноутбук на столе Ника.
- Мой, - спокойно отвечает Ник, - на каком основании вы здесь? Какие действия собираетесь производить?
Юсупов смотрит на него, потом достает из папки какие-то документы и передает их ему.
- У нас есть основания полагать, что в Вашем ноутбуке есть запрещённые материалы.
Ник, Олег и я ошарашено смотрим на него.
- Какие именно? - после паузы уточняет Ник.
- Детская порнография.
"Что за бред?" - хочется мне воскликнуть.
- Вам придется проехать с нами, - говорит старший оперуполномоченный Нику. - Ноутбук мы изымаем. С ним будет произведена экспертиза. Собирайтесь.
- Нет, - кричу я и вцепляюсь в рукав пиджака Ника.
- Успокойся, - шепчет он мне, - это недоразумение. Все будет хорошо. Они все равно ничего не найдут.
На этих его словах оперативник ухмыляется.
- Пошлите, - торопит он Ника.
- Я с тобой, - говорит Олег.
- Вы кто? - спрашивает его оперативник.
- Адвокат.
- Я тоже с вами! - восклицаю я и хватаю сумку.
- А Вы кто? - таращится на меня Юсупов.
- А я - помощник адвоката, - придумываю я на ходу.
Оперативник ухмыляется вместе со своими коллегами.
- По закону положен один адвокат. Без помощников.
Я сжимаю кулаки от злости.
Никиту уже уводят из кабинета. Ко мне подходит Олег.
- Моника, успокойся. Езжай домой. Как только все закончится, мы с Никитой приедем и вместе посмеемся над этой ошибкой. Ты же слышала Ника. Все будет хорошо. Мне пора. Возьми такси и будь дома.
Я молча киваю и провожаю его взглядом. "Все будет хорошо", - твержу я себе, но что-то мешает мне успокоиться и поверить в эти слова. Какие-то нехорошие предчувствия терзают меня всю дорогу до дома.
Приезжаю в квартиру Ника. Одна. Впервые за все это время. Никто не кладет мне руку на плечо и никто не обжигает своим дыханием.
Стрелки часов на стене не бегут, и движутся с черепашьей скоростью. Ну, сколько надо времени, чтобы доехать до управления и там уже на месте выяснить, что все это чудовищная ошибка? Час? Полтора?
Я сижу на диване, в темноте, завернутая в плед. Ничего не хочу. Ни есть, ни пить, ни спать.
Все мои чувства сейчас притупились. Остался лишь слух. Он обострился. Я внимательно вслушиваюсь в тишину, ожидая услышать лязг открывающегося замка.
И меня как будто пробивает током, когда в этой пробирающей до мурашек тишине раздается звонок. Звонят в дверь. Ник хочет, чтобы я его встретила?
Я спрыгиваю с дивана, скидывая на ходу с себя плед, бегу к двери, и, даже не спросив, кто там за ней стоит, открываю ее.
- Не следует открывать, не узнав, кто пришел, - говорит Олег, заходя в коридор и закрывая за собой дверь.
Я вглядываюсь в пустоту за ним. Он один. А где Ник?
Этот вопрос, по всей видимости, слетает с моих губ, потому что Олег отвечает мне на него.
- Я один, Моника. Где мы можем поговорить?
Ещё не до конца понимая, что Ник не пришел, приглашаю Олега в гостиную.
Он садится в кресло.
- Сядь, Моника.
Послушно сажусь на диван.
- Никиту арестовали, - слышу я словно в бреду. - В его ноутбуке нашли фотографии и видео с обнаженными детьми.
Я хмурюсь и трясу головой.
- Что ты говоришь? Это же бред.
- Знаю, что бред, - соглашается Олег. - И это нам и предстоит доказать. Ник просил, чтобы я передал тебе, чтобы ты не волновалась. Мы обязательно разберемся с этим. Завтра с утра я поеду в управление. Сегодня там все руководство уже ушло. Ник просил принести ему кое-что туда. Вот список. Посмотри. Сможешь подготовить?
Киваю как в тумане.
- Моника, ты слышишь меня? - переспрашивает меня Олег.
- Да, - отвечаю я. - Я могу пойти к нему с тобой?
- Пока нет. Сначала я разберусь, что к чему. Ты сама понимаешь, что обвинение серьезное. Чтобы опровергнуть его, придется очень сильно постараться.
- Но ты же не веришь во все это? - с надеждой спрашиваю я. - Ты поможешь Никите?
- Конечно, не верю. И, конечно, сделаю все возможное для Никиты.
- Олег, я тоже хочу помочь тебе в этом.
- Хорошо, Моника, я услышал тебя. Но мне надо обсудить это с Никитой.
Олег уходит, прихватив сумку с вещами для Ника. И в этот момент, глядя на эту спортивную сумку, я вдруг начинаю осознавать всю серьезность происходящего.
Ник в изоляторе. По ужасному обвинению. В том, что он не совершал.
Голова раскалывается, а веки становятся свинцовыми. И я засыпаю прямо здесь, на диване в гостиной. Мне не хочется ложиться одной в кровать. В ней я буду ещё больше ощущать одиночество.
На следующий день я сижу в офисе, пытаясь сосредоточиться на делах. Сделать хоть что-то полезное. Но все мои мысли кружатся вокруг Ника.
Как он провел ночь? Что сейчас там происходит? Олег до сих пор не вернулся, а ведь уже обед.
Как вообще могло такое произойти? В правдивость обвинений я не верю. Но что тогда могло случиться? Какая-то невероятная череда событий. Проблемы на работе, потом это абсурдное обвинение...
Меня отвлекает телефонный звонок.
- Моника, зайди, - слышу я голос Олега.
По интонации пытаюсь понять, какие новости он принес. И тут голос разума как будто отрезвляет меня: если он вернулся один, то и новости, значит, плохие.
- Проходи, садись, - говорит мне Олег, когда я захожу к нему в кабинет. - Только что вернулся. Никита просил передать тебе, что с ним все в порядке.
Олег не смотрит мне в глаза.
- А как на самом деле, Олег? - спрашиваю я.
Он поднимает глаза от стола и внимательно вглядывается в меня.
Видимо, найдя в моих глазах ответ на свой вопрос, рассказывать мне все или нет, произносит пугающим меня своей серьезностью тоном:
