Вечером перед тем, как ехать домой, заезжаю в цветочный магазин. Это будет первый раз, когда я подарю цветы Насте. Это вообще будет первый раз, когда я подарю цветы женщине. Даже в молодости я не занимался такой ерундой.
Я всегда считал это лишним. Я могу купить любую. Зачем нужны цветы?
Но сейчас мне хочется сделать это.
Пока флорист собирает букет, звоню Насте.
— Ты уже дома?
— Нет, — огорчает меня она. — Пока у Марии Эдуардовны. Но скоро выезжаю. Ты соскучился?
Слышу в голосе игривые нотки.
— Только присутствие совершенно постороннего человека сдерживает меня от того, чтобы рассказать тебе, как я тебя сегодня поимею, — отвечаю я и вижу, как флорист еще сосредоточеннее и быстрее начинает собирать букет.
Настя хихикает и опять чмокает трубку.
Я возвращаюсь домой раньше нее. Быстро принимаю душ и переодеваюсь. Жду. И тут мой взгляд падает на коробку, которую Настя подарила мне на мой второй день рождения.
Я ведь так и не посмотрел на часы. Было не до этого. Просто закинул коробку на тумбочку.
В ожидании Насти решаю-таки открыть ее подарок.
Вскрываю упаковку. Открываю крышку. Но часов внутри не оказывается. Что за черт? Лежит какая-то тонкая полоска бумаги.
И тут Настю обманули? Где она купила эти часы?
Верчу в руках бумажку из коробки и случайно замечаю две красные полоски. И неожиданная догадка выстреливает в голове. Нет! Не может быть!
Теперь уже внимательно всматриваюсь в полоску бумаги из коробки. Неужели это то, о чем я думаю? Но я никогда раньше не видел такое. Поэтому быстро залезаю в интернет. Ищу похожее. Ну, точно. Оно! Сука!
Она что, беременна? Такой подарочек мне принесла?
Набираю Настю.
— Я уже скоро выхожу! — весело смеется она. — Не ругайся, дядя Рустам.
— Настя, — строго говорю я. — Ты беременна?
Тишина. Значит, да. Сука.
— Да, — говорит тихо.
Теперь очередь молчать мне.
— Рус…
— Подожди, Настя. Ничего не говори. Я не готов.
Пауза.
— Не приезжай пока. Мне надо подумать.
— Рус… — просит она. — Не надо так…
— Мне надо подумать, Настя. Не дави на меня.
Мне кажется, даже через телефонную трубку я слышу, как Настя собирается плакать.
Но нет. Мне надо побыть одному. Поэтому — нет.
— Я сам позвоню, — говорю напоследок и кладу телефон.
Глава 94. Рустам
Все разбивается одной маленькой бумажкой.
Какого черта?
Почему опять эти сложности? Ведь все было просто идеально. Я. Настя. Мы вдвоем. И нам никто не нужен.
Но оказалось, что теперь кроме нас есть еще и кто-то третий.
Я никогда не думал, что стану отцом. Мне это было не надо. Зачем? Какой из меня отец? Что я могу дать этому ребенку?
Но я понимаю, что Настя не будет делать аборт. Она не сделала его до сих пор. И не будет делать, даже если я буду настаивать. Об ее упрямстве я знаю не понаслышке.
Что тогда?
Готов ли я отказаться от нее из-за ее упрямства?
Этот вопрос заставляет меня налить виски и залпом осушить стакан.
Черт! Я скоро сопьюсь с этой несносной девчонкой! Только ей удается так довести меня, что я сам не знаю, чего хочу. Сам не уверен в правильности своих поступков.
Убираю бутылку в бар.
Нет. Я не могу себе позволить напиться. Не сейчас.
На телефон приходит сообщение от Насти:
«Я не буду делать аборт. Я сама воспитаю моего ребенка».
Сама она воспитает. Взрослая нашлась.
Ничего не отвечаю ей.
Сижу в кресле перед камином и думаю. Вся жизнь проносится перед глазами. Как я жил? Для чего? Вечная погоня за прибылью. Ни к чему не обязывающие потрахушки со шлюхами типа Лики. И меня все устраивало.
Тогда почему сейчас хочется другого? Хочется одну. Навсегда.
Перевожу взгляд с камина на букет. Красивый. Но без той, кому он предназначался, абсолютно ничего не стоит. Веник.
Почему она не сказала вчера? Зачем эта коробка?
Хотя, что это изменило бы? Да ничего! Абсолютно ничего! Также как не изменило и то, что ее отец — мой лучший друг. И то, что у нее теперь нет акций.
Все меркнет перед моим желанием быть с ней. Только с ней.
Беру телефон и набираю Настю. А она не отвечает. Игнорирует мои звонки. И второй, и третий.
Тогда я звоню Марии Эдуардовне.
— Добрый вечер, — говорю в трубку. — Мария Эдуардовна, позовите, пожалуйста, Настю. Я не могу до нее дозвониться.
Слышу шаги. Потом, видимо, Мария Эдуардовна закрывает трубку рукой и я слышу лишь отголоски разговора. Наверное, с Настей.
— Настя плохо себя чувствует, Рустам, — слышу, наконец. — Не может с тобой говорить. Позвони завтра.
И она кладет трубку.
Да, сука! Что ж такое! Не хочет она со мной говорить! Опять?!
Вскакиваю с кресла и выбегаю из дома. Еду к ним.
Она поговорит со мной! Тогда, когда я этого хочу! Если она еще не поняла, что я главный в наших отношениях, значит придется донести до нее это более доходчивым образом.
Я приезжаю к дому Марии Эдуардовны почти ночью.
— Рустам? — она удивленно смотрит на меня. — Что-то случилось? Что такое?
— Позовите, пожалуйста, Настю, — прошу я очень вежливо.
— Она спит уже, Рустам. Давай завтра. Все спят. И она, и Данила.
— Извините, — говорю я и прохожу в дом мимо нее.
Я помню, где расположена комната Насти. Поэтому иду сразу туда.
— Рустам, — слышу в спину голос Марии Эдуардовны.
Оборачиваюсь. Надо ей все объяснить. Надо. Она не заслуживает такого отношения.
Поэтому возвращаюсь к ней.
— Мария Эдуардовна, — говорю, взяв ее руку, — я за Настей. Она поедет ко мне.
Она пытается прервать меня, но я не даю ей этого сделать.
— Я люблю ее, Мария Эдуардовна. Я совершаю ошибки, но готов исправлять их. Она нужна мне. Понимаете? И я ей нужен. Я это знаю. Поверьте.
— Верю, — чуть улыбается она. — И знаю. Иди.
С благодарностью смотрю ей в глаза. И бегу в комнату Насти.
Аккуратно открываю дверь. Она и правда уже в кровати. Спит.
Тихо подхожу к ней и беру ее на руки. Она просыпается.
