– Я впервые вижу ее, – возмущенно сказал маршал, прочитав документ.
– Разве Голиков вам не докладывал?
– Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого. Он докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко. Но об этом документе он, по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова. Я вас прошу добиться опубликования этого документа, чтобы показать, чего стоил Голиков»
[486].
Предвоенный начальник Генерального штаба Г.К. Жуков ошибается, утверждая, что начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Голиков ему не подчинялся, так как последний одновременно являлся его заместителем. Гипотетически Жуков мог быть не знаком с этим докладом, если допустить, что к числу перечисленных адресатов, куда был направлен доклад – НКО СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) – не относился Генеральный штаб. Являясь структурным подразделением Генерального штаба, Разведуправление должно было регулярно доводить до сведения начальников других подразделений наиболее важную информацию о потенциальных противниках.
По мнению первого заместителя начальника ГРУ А.Г. Павлова (1978–1989 гг.), выводы военной разведки были своеобразной данью существовавшей деспотичной атмосфере и своего рода пропуском для доклада Сталину, который мог сам делать выводы из докладывавшихся сведений, а на выводы Разведуправления не обращать внимания
[487].
4 февраля 1964 года маршал Советского Союза Ф.И. Голиков обратился с письмом к начальнику ГРУ ГШ генералу армии П.И. Ивашутину, в котором просил ознакомиться с письменным докладом Разведупра от 20 марта 1941 г. за его подписью. Ознакомившись с докладом бывший начальник военной разведки заметил, что «все правильно изложено». В отношении выводов он сказал, что «они значения не имеют»
[488].
В 1965 году военный историк В.А. Анфилов встречался не только с Г.К. Жуковым. Состоялись его встречи и с Ф.И. Голиковым, в ходе одной из которых он попросил бывшего начальника Разведупра прокомментировать выводы доклада 20 июня 1941 года:
«– Товарищ маршал! Помните ли Вы свою докладную записку Сталину от 20 марта 1941 года?
– Как же, хорошо помню. Ведь в ней были изложены факты, которые потом подтвердились
– Вот именно. А как Сталин отнесся к ним?
– Он их оценил так же, как и я (здесь и далее выделение сделано мной. – М.А.).
– Почему Вы сделали вывод, который отрицал вероятность осуществления изложенных планов Гитлера? Вы сами верили этим фактам или нет?
– А вы знали Сталина?
– Я видел его на трибуне Мавзолея Ленина, когда стоял в парадных расчетах.
Ну вот, а я ему подчинялся, докладывал и боялся его. У него сложилось мнение, что пока Германия не закончит войну с Англией, на нас не нападет. Мы, зная его характер, подстраивали – свои заключения под его точку зрения»
[489].
Данная цитата приведена в книге «Загадка 1941 года. О войне под разными ракурсами», авторами которой являются Анфилов В.А. и Ф.И. Голиков. Участвовал ли Голиков в написании этой монографии, утверждать сложно. По крайней мере, он ее читал. Поэтому не может быть никаких сомнений в подлинности тех оценок, которые дает сам маршал.
В конце марта 1941 года циркулярной шифртелеграммой, направленной во все зарубежные аппараты военной разведки, было дано недвусмысленное указание:
«В оценке различного рода сведений и слухов о выступлении против нас надо исходить из общей международной ситуации и из того, от кого поступают эти сведения.
Нас стремятся запугать.
Собирайте факты, анализируйте их и с учетом международной обстановки делайте свои выводы»
[490].
Сведения «о выступлении против нас» были квалифицированы «как слухи». В обстановке неопределенности в части принятия решения Гитлером, «выступление против нас», равно как выступление против Англии в полной мере могло быть отнесено к слухам.
23 марта состоялась встреча с «АБЦ», который помимо устной информации представил доклад о своих встречах с «Мартом» в январе – феврале 1941 г. в Берлине. В этой связи «Ещенко» доносил в Москву:
«1) Киллингер (германский посол в Бухаресте c 3 февраля 1941 г. – М.А.) выдержал в Берлине большую борьбу с Гиммлером, который обвиняет его в том, что он занял неправильную политическую позицию в отношении легионеров (члены организации «Железная гвардия». – М.А.). Дело в том, что Киллингер полностью солидарен с Антонеску и оказал ему поддержку в его борьбе с легионерами. Военные власти немцев в Румынии также поддерживали Антонеску против легионеров. Нацисты во главе с Гиммлером доказывали, что Киллингер искажает политическую опору Германии в Румынии.
Киллингер сумел доказать перед Гитлером и Герингом, что легионеры не могут сейчас являться опорой (подчеркивание документа. – М.А.) для Германии и что здесь должна быть создана новая политическая партия.
Киллингер должен возвратиться 23 марта.
2) При встрече Антонеску с Герингом в Вене обсуждался вопрос о роли Румынии в предстоящей войне Германии с СССР. Еще при встрече с Гитлером Антонеску сам предложил свои услуги для участия в войне против СССР.
В Берлине отмечают, что Антонеску чрезвычайно враждебно настроен против СССР и при всякой встрече с ответственными руководителями Германии требует скорейшей войны против СССР и предоставления ему возможности выступить против СССР в первых рядах.
Геринг при встрече с Антонеску в Вене дал ему ряд указаний по согласованию плана мобилизации румынской армии с планом мобилизации немецкой армии, имея в виду генеральный план войны с СССР.
3) В Берлине чрезвычайно широко распространены слухи о предстоящей войне Германии с СССР. Немецкая военщина упоена своими успехами. Среди военных утверждают, что Красная Армия настолько слаба, что она не сможет противостоять немецкой армии, что она значительно уступает ей по своей механизированности, что вторжение до Москвы и до Урала не составляет больших трудностей для немцев.
