Общее количество германский войск на границе с СССР до Словакии выражается:
Пехотных дивизий 61
Моторизованных дивизий 6
Танковых дивизий 6 – 7
Всего: 72–73 дивизии…
К этому составу немецких войск нужно добавить немецкие войска в Молдавии и Северной Добрудже в общем количестве около 9-ти пехотных и одной моторизованной дивизий.
С ними общее количество немецких дивизий всех типов в приграничной полосе с СССР достигает 83–84 дивизий, не считая войск, сосредоточенных в Чехии, Моравии и в центре Румынии.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Схема.
Начальник Разведывательного управления
Генштаба Красной Армии
Генерал-лейтенант Голиков»
[529].
Указана рассылка: Сталину, Ворошилову, Молотову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Буденному, Кулику, Шапошникову, Мерецкову, Жукову, Жданову, Запорожцу, Ватутину.
Очередной раз войска, развернутые на территории Восточной Пруссии и Генерал-губернаторства (бывшей Польши), а также Молдавии неправильно обозначаются, как развернутые «в пограничной полосе с СССР». Что же касается «Молдавии», то речь идет об исторической области Румынии – Молдове, на территории которой, равно как и Северной Добрудже не было развернуто германских дивизий.
Переброски, начавшиеся с конца января, ни коим образом не имели усиленного характера.
По состоянию на 4 апреля, вермахт сосредоточил на Востоке всего 47 дивизий
[530].
Еще до начала кампании на Балканах Гитлер не смог удержаться от вмешательства в армейские операции. Показательны выдержки из дневниковых записей Гальдера от 5 апреля1941 года:
«… Главком сообщил о результатах совещания у фюрера, состоявшегося вечером 4.4:
а. Положение в Венгрии. Фюрер, по-видимому, идет на уступки Хорти… Венгрия не желает выступать немедленно, а считает необходимым подождать, пока хорваты не создадут своего самостоятельного государства. Тогда больше не будет существовать государства, с которым Венгрия заключила пакт о дружбе.
б. Фюрера очень беспокоят итальянцы, в первую очередь – в Албании. Он обеспокоен также тем, что сербы отходят перед итальянцами в горные районы Сербии.
…
г. Общая картина: Таким образом, оперативное руководство вновь оказывается на буксире политики, а точнее, политических требований текущего момента. В результате этого ясность и целеустремленность плана операции теряются; она грозит превратиться в ряд не связанных между собой частных ударов. Постоянно – одна и та же картина. Только одно противоядие – хорошие нервы! (выделено мной. – М.А.)»
[531].
5 апреля в Москве был подписан договор «О дружбе и ненападении» между СССР и королевством Югославия. Согласно статье I, «Обе Договаривающие Стороны взаимно» обязались «воздерживаться от всякого нападения в отношении друг друга и уважать независимость, суверенные права и территориальную целостность СССР и Югославии». «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны третьего государства, другая Договаривающаяся Сторона обязуется соблюдать политику дружественных отношений к ней» (статья II). Данные формулировки были достаточно туманными и не обязательными.
Тем не менее, данный шаг Советского Союза вызвал крайне негативную реакцию Германии.
«С возникновением Балканского кризиса в начале апреля этого года, – говорится в ноте МИД Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 г., – усиливающаяся с этого времени агрессивная политика Советского правительства по отношению к германскому рейху и до сих пор в некоторой степени завуалированное сотрудничество между Советским Союзом и Англией становятся очевидными всему миру. Сегодня однозначно установлено, что путч, затеянный в Белграде после присоединения Югославии к Тройственному пакту, был устроен Англией с согласия Советской России. Уже давно, а именно с 14 ноября 1940 года, Россия тайно вооружала Югославию против государств оси. Бесспорным доказательством этому являются документы, попавшие в руки правительства рейха после занятия Белграда, которые раскрывают каждую фазу этих русских поставок оружия Югославии. После удавшегося путча РОССИЯ 5 АПРЕЛЯ ЗАКЛЮЧАЕТ С НЕЗАКОННЫМ СЕРБСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ СИМОНОВИЧА ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ПАКТ (заглавные буквы документа. – М.А.), который должен был укрепить позиции путчистов и помочь своим весом сплочению совместного англо-югославо-греческого фронта. 6 апреля 1941 года помощник американского госсекретаря господин САМНЕР УЭЛС, неоднократно встречавшийся до этого с советским послом а Вашингтоне, с явным удовлетворением констатирует в связи с этим: “ПРИ ИЗВЕСТНЫХ УСЛОВИЯХ РУССКО-ЮГОСЛАВСКИЙ ПАКТ МОЖЕТ ИМЕТЬ ОГРОМНОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ОН ЗАТРАГИВАЕТ МНОГОСТОРОННИЕ ИНТЕРЕСЫ, И ИМЕЮТСЯ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ТОЛЬКО ЛИШЬ ПАКТ О ДРУЖБЕ И НЕНАПАДЕНИИ”»
[532].
5 апреля «Ещенко» докладывает из Бухареста (расшифровка ш/т будет завершена 6 апреля), что планы выступлений Германии и сроки военных операций в целом должны быть отодвинуты, что же касается «военной акции против СССР» то она представляется «при нынешних обстоятельствах в высшей степени невероятной, если не вовсе невозможной»:
«Расшифрованная телеграмма вх. № 5594.
Из Бухареста 5–6 апреля 1941 г.
Начальнику Разведуправления
Генштаба Красной Армии
Бухарест, 5 апреля 1941 г.
«АБЦ сообщил: развитие событий в Югославии подействовало на официальные немецкие круги в Бухаресте подавляющим образом. Прежде всего, немецкие военные круги не скрывают, что они возмущены политическим поражением немецкого государственного руководства в этом случае с Югославией, что из-за хода югославских событий военные диспозиции не без больших трудностей должны быть изменены, план выступления изменен и сроки военных операций должны быть отодвинуты. Военная акция против СССР, в которую твердо верили военные круги Румынии, считается при нынешних обстоятельствах в высшей степени невероятной, если не вовсе невозможной. В связи с этим в подтверждение этого тезиса военные, между прочим, ссылаются на то, что осуществленные в последнее время перевозки немецких войск в подавляющей своей цели имели своим отправным пунктом немецкую восточную границу и что немецкие подкрепления, которые еще должны ожидаться для войны на Балканах, также в большей части будут оттянуты из немецкой восточной области. На войну против Югославии в немецких военных кругах указывают как на абсолютную неизбежность.
