Осмысление применения вермахта в агрессии против Польши в 1939 г. нашло отражение в монографии комбрига Г. С. Иссерсона «Новые формы борьбы» (опыт исследования современных войн), написанной в июне – июле 1940 г. и изданной в этом же году Воениздатом Народного комиссариата Обороны Союза СССР. Объем основного текста менее 80 страниц небольшого формата в бумажном переплете, без указания тиража.
Германо-польская война, по оценке Г.С. Иссерсона, представляла интерес по целому ряду причин: характера вступления в войну; условий, порождающих маневренную войну; оперативного применения и возможности современных средств борьбы, в особенности авиации и мотомеханизированных войск; перспектив маневренного развития борьбы вплоть до достижения решающего исхода; способов ведения операций.
Рассматривая характер вступления в войну, Иссерсон писал: «В этом отношении германо-польская война представляет собой новое явление в истории. …
Однако когда 1 сентября германская армия с полностью развернутыми силами открыла военные действия, перейдя границы бывшей Польши на всем протяжении, граничащем с Германией, это все же свалилось как небывалая в т а к о м в и д е (Здесь и далее разрядка Г.С. Иссерсона. – М.А.) стратегическая внезапность (Эдесь и далее выделено мной. – М.А.)…
Германо-польская война началась самим фактом вооруженного вторжения Германии на земле и в воздухе; она началась сразу, без обычных для практики прошлых войн предварительных этапов…
При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полностью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли действительное военное выступление или это только угроза. И пока одна сторона остается в этом сoмнeнии, другая, твердо решившаяся на выступление, продолжает сосредоточение, пока, – наконец, на границе не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном масштабе.
Так началась германо-польская война. Она вскрыла совершенно новый характер вступления в современную войну, и это явилось, в сущности, главной стратегической внезапностью для поляков. …
Никакого начального периода войны не было. Никаких стратегических предисловий и предварительных действий. Война началась сразу в развернутом виде и полным ходом. Именно этот момент внезапного открытия военных действий широким фронтом и всеми развернутыми силами на польской стороне прогадали.
При уже указанных ошибках польского генштаба это создало обстановку полной стратегической растерянности, скоро перешедшей в общее смятение. Польская армия была захвачена врасплох самой формой внезапного вторжения вооруженных сил Германии, и это нанесло ей непоправимый и самый решительный удар. …
Опустив поочередно палец сначала в сосуд с холодной, а затем с горячей водой, можно сразу установить разницу в температуре. Но, опустив палец в сосуд с водой, постепенно согреваемой на слабом огне, очень трудно установить постепенное изменение температуры.
Так и сосредоточение, сжатое в коротком времени и создающее исключительное напряжение в работе транспорта, становится доминирующим явлением в данный период и может быть легко засечено.
Однако сосредоточение, производимое постепенно и последовательно и растянутое во времени, очень трудно поддается учету, вернее, рассредоточивает и притупляет наблюдение. А такой именно характер носило сосредоточение германских армий.
Это сосредоточение не было больше одним единым, ограниченным во времени актом, который начинается и кончается в определенные, заранее рассчитанные часы и продолжительность которого может быть противником примерно высчитана. С о с р е д о т о ч е– н и е п р и о б р е л о г л у б о к и й х а р а к т е р. Е г о н а ч а л а в о– о б щ е н и к т о н е м о ж е т з а ф и к с и р о в а т ь. Его продолжение оставляет всегда сомнение, подготавливается ли действительное вооруженное выступление или это только подкрепление дипломатической угрозы. Его конец обнаруживает только сам факт вооруженного выступления.
Так современная война начинается ранее вооруженной борьбы»
[343].
Отмечая способы ведения операций, Г.С. Иссерсон писал:
«… прорыв на Варшаву имел огромное стратегическое значение. Это был первый пример самостоятельного применения бронетанковых войск, выброшенных сильным ядром далеко вперед фронта.
В страну противника и в тело его армии глубоко вонзилось острие бронированных машин. Это внесло ужас и смятение. … Все линии связи оказались прерванными. А польская радиосвязь показала свою полную несостоятельность. После этого никто уже не получал распоряжений, не знал, куда идти и что делать, и оказался предоставленным самому себе. С тех пор польское командование полностью теряет управление и остается штабом без войск. Таковы были стратегические последствия прорыва группы Гота на Варшаву. …»
[344].
Разгром польской армии выглядел следующим образом:
«а) управление парализовано и выведено из строя; связи с войсками оно больше не имеет;
б) транспорт парализован; все крупные железнодорожные узлы находятся под систематическим бомбардированием с воздуха, подвоза нет и в тылу общий хаос;
в) а главное – в тело всей армии глубоко вонзились острия танковых соединений; между группами отступающих войск они прорвались в глубокий тыл, вплоть до столицы, далеко обогнали отходящие колонны, всюду вышли им в тыл и опередили их на всех важнейших рубежах вплоть до Вислы и Сана.
В этих условиях все возможности для организации сопротивления отпадают. Фронт не может быть создан, потому что он уже взорван с тыла. Нельзя ведь ставить забор, если изнутри подрублены его устои.
Глубокая операция, как одновременное поражение всей глубины – операционной базы противника, как быстрое распространение удара в глубокий тыл, реально показала свое огромное действенное значение (выделено мной. – Прим. авт.). Она создала возможность беспрерывного развития маневренного вала и отняла у отступающего всякие условия для сбора своих сил и организации фронта борьбы.
Решающую роль в достижении этих результатов имел новый способ применения современных средств борьбы, главным образом авиации и самостоятельных мото‐механизироваиных соединений.
