И эти слова стали его последней ошибкой, и последней каплей моего терпения. Нет извинений. Есть его мнение, с которым я не согласна. Поэтому, резко отбросив от себя и его голову и его конечности, которые нагло поглаживали участок обнажённой кожи уже между курткой и джинсами, я подскочила и отошла в сторону.
– Понять что? Что ты хочешь меня видеть только тогда, когда хочешь? Понять, что когда у тебя стоит, ты меня зовёшь, а когда я не нужна, так, пошла вон? Понять, что ты мужик, а я кто? Любовница? Нет, наверно это слишком громкое слово, для меня не подходит. Но и не шлюха, потому как моими сексуальными услугами ты пользуешься бесплатно, – нервно засмеялась, когда в голову пришла несуразная идея, которую я и озвучила, – слушай, а ведь я тебе за секс со мной доплачиваю бесплатными обедами, – глянула на непонимающего Филю и продолжила, – что, даром со мной слабо?
– Не нужно усложнять. – Покачал он головой, что-то отрицая, главное во всё этом: что именно?
– Усложнять? Филя, давай подумаем: встречаться как пара не хочешь ты, просто трахаться время от времени не хочу я, жениться ты на мне не станешь, потому что это абсурд, учитывая твои предпочтения, так, что остаётся?
– Лариса! – Предупреждающе, но не страшно. Уже.
– Я хочу расстаться.
– Что?
– Это вполне адекватная мысль, не считаешь?
– Я считаю, что ты в принципе не знаешь, что такое адекват! – Взорвался он, сметая на своём пути мебель, предметы декора и что-то стеклянное, громко бьющееся.
Схватил меня за подбородок, да с такой силой, что едва челюсть не вывернул, а у самого рука от напряжения дрожит и глаза блестят адским пламенем. Смотрит мне в глаза, что-то хочет увидеть. Слёзы? Больше их нет – всё выплакала. Испуг? Не в этой жизни.
– Сейчас я сделаю вид, что этого не слышал, а ты сделаешь вид, что этого не говорила. – Прошипел, переполненный злостью, и я поняла, что чувствуют его должники перед неминуемой расправой. Нервно хмыкнула, но приказывала себе не реветь, только не сейчас, только не при нём.
– Я хочу расстаться. – Тихо, но уверенно повторила последние слова и взгляд не отвела, поглощая его эмоции не только им, но и всей кожей.
– Расстаться, значит? – Отпустив, буквально выплюнул он, оттолкнул меня, достаточно грубо, бесцеремонно, после дёрнул за руку, толкая в направление двери. – Иди! Думаешь, такая золотая, незаменимая? Да на хрен ты мне не нужна со своими закидонами! – Постепенно повышая градус и тональность звуков, орал Филя.
Не веря, что он это говорит мне… что он ТАК говорит мне… я потерялась, я смотрела на него, не имея возможности сказать хоть что-то в ответ. Наверно, даже побледнела, потому как лицо обдало ледяным холодом.
– Просто есть собаки, Лариса, которые всю жизнь сидят на цепи и считают, что так и нужно, а есть те, которые гуляют свободно. – Уже спокойнее, видя моё состояние, добавил он. То ли защищаясь, то ли оправдываясь. – Так вот, я никогда не буду на цепи! Поняла?! – Чеканя каждое слово, выкрикнул.
Куда уж понятнее?
– На цепи?..
Всего пара слов, а мне как пощёчина, как ведро ледяной воды на голову, и я не сдержала улыбку.
– Да не вопрос. Гуляй… собака, которая никогда не будет сидеть на цепи.
И, перешагнув через все свои вещи, как через нечто, тянущее назад, вышла вон. На улицу, на воздух, под его оглушительное молчание, под его проклятия, которые посылались взглядом. Я ничего не хочу.
Можно сказать, что мне всё равно, можно рассуждать, как мне плохо и тяжело, можно сделать вид, что ничего не произошло, но когда на это нет сил, то ничего не говоришь и ни о чём не думаешь. Андрей отправился на сборы, дома пусто. Нет желания выпить даже воды, подняться с кровати, сходить в душ. Врач выписал кучу рецептов, но и в аптеку сходить некому. Жизнь прекрасна.
Глава 16
Телефон пропел ровно три раза до того, как я сообразила, что звонят мне.
– Да. – Недоверчиво согласилась я на неозвученное предложение говорящего.
– Лариск, ты, что ли? Это Маша.
– Э-м… Маша? У меня твой номер не высветился…
– Так это же рабочий! А что с голосом?
– Да так… болею.
– Болеешь? И не позвонила? Слу-ушай, я тут узнала, совершенно случайно, – поспешила заверить она меня, – вы вроде как с Филей расстались, да?
– Да.
– И ты там ревёшь, что ли?
– Я болею.
– Дома?
– А ты обычно где болеешь?
– Ну… тут столько может быть вариантов, но чаще всего у Серёги. Он хороший, он ухаживает. – Довольно вспомнила Машка какие-то сладкие моменты из жизни.
– А я дома.
– Так, я сейчас буду! – Оживилась подруга и я уже представляла, как она довольно потирает ладоши.
На этом задремала и, проснувшись, была готова поклясться, что разговор был сном.
Звонок в дверь раздался не то, чтобы неожиданно, а диковинно. Я, в принципе, дверь открываю только себе и то, когда вхожу, и за семь лет моего здесь проживания, такого дива дивного как гости, не видывала, но кому-то очень не терпится и я побрела. Так растерялась, даже не спросила, кто. Открываю, вся такая разнесчастная, замотанная в плед, как в кокон бабочки махаона, одни глазюки и торчат, и те красные, для отпугивания. Смотрю, а на пороге Машка с пакетами наперевес, пыхтит, материться, возмущается.
– Ну и мужики пошли, – вломившись в квартиру, тут же озвучила она свои претензии, – я ему говорю: пакеты помогите донести, а он мне, знаешь что? Говорит, жрать надо меньше, а у самого брюхо до колен свисает, фу! Лифт, подлый трус, застрял между третьим и четвёртым, доползаю, а там парочка сосётся, нет, ну, ты представляешь! Ты как? – Наконец, вспомнили и обо мне, но ненадолго.
Вообще, деловая Машка – это Мария Владимировна и ни капельки не меньше. Стильная, ухоженная, так сразу и не скажешь, что та самая девчушка, которая моего Филю поносила на чём свет стоит. Причёска строгая, волосинка к волосинке, макияж как из салона красоты и, вообще, другой человек. Вот, я, например: всегда остаюсь собой. Что на работе, что дома, поэтому, наверно, и личной жизни нет, но и перевоплощаться вот так, чтобы всегда удачно вписаться в компанию – не моё.
– Слушай, а ты что, правда, болеешь, что ли? – Разлаживая накупленное по полкам в холодильнике, недоверчиво глянула Машка.
– Вот как-то так.
Могла бы развести руками, но активной жестикуляции мешал плед, который ронять никак не хотелось. Головой кивнула, предлагая пройти в гостиную, оставшиеся пакеты подтолкнула ногой к стене.
Уже на диване, удобно устроившись, Маша вытянула ноги, распустила свою офигительно-деловую причёску, пятернёй распутала плетение и расплылась в блаженной улыбке.
– А я подумала, что притворяешься. Ну, не хочешь там показать, что страдаешь, всё такое. А сама тут сопли наматываешь, так и придумала… Ларис, а у вас это серьёзно?
