Сегодня он точно придет к ней, теперь его уже ничего не сдержит. Даже ее внезапный упадок сил. Он придет и будет насиловать ее. Долго, больно и унизительно мучить ее тело, оставлять на нем новые синяки, сдавливать до хрипоты ее горло… И эти звери на стенах станут свидетелями того, как он выжигает ее душу, убивает веру и желание жить и бороться.
«Надо потерпеть… просто потерпеть… Закрыть глаза и терпеть…».
Может быть еще Тала и Найя придут перед тем, как появится Дорл. Скажут что-нибудь бессмысленное, но ободряющее, и тогда эту пытку будет легче выдержать…
Они так и не пришли. Когда в комнате стало совсем темно, несуразно высокая, в два человеческих роста, дверь открылась, пролив ненадолго внутрь свет от зажженных на стенах факелов, и почти сразу захлопнулась, снова погрузив спальню во тьму. Но за это мгновение Алиен успела увидеть и узнать силуэт, возникший в проеме. Дорл постоял на месте несколько секунд, давая глазам привыкнуть к темноте, а затем сделал шаг вперед.
«Закрыть глаза и терпеть…».
Часть 8
Алиен
Он двигался бесшумно, как хищник. Она не слышала его шагов, не видела его и не представляла где он и что делает, но ей казалось, будто он стоит рядом и смотрит на нее. Ей хотелось, чтобы стало светло, потому что в темноте сознание рисовало жуткие картины.
Маленький огонек, вспыхнувший у дальней стены, разгорелся ярким пламенем в большом камине. Теперь к стуку капель дождя за окном прибавилось потрескивание горящих поленьев. Этого света все равно не хватало, чтобы осветить всю комнату, но от того, что темнота немного отступила, уже стало легче. Какое-то время Дорл сидел, глядя на языки огня, и она видела только его черный, четко очерченный силуэт на фоне горевшего камина. Затем он встал и повернулся к ней и Алиен рефлекторно подтянула одеяло к подбородку. Когда Дорл медленно направился к кровати, она в ужасе заметила тлеющую лучину в его руках. Что он собирается делать? Она хотела было отодвинуться, когда он остановился возле нее, но побоялась его разозлить и поэтому осталась лежать не шелохнувшись и непроизвольно зажмурившись.
– Боишься меня?
Она вздрогнула от звука его голоса, словно он ее ударил, и приоткрыла глаза. Дорл спокойно зажигал свечи возле кровати. Маленькие желтые огоньки бросали на его лицо блики и оно, подсвеченное снизу, казалось зловещим, даже демоническим. Алиен сразу вспомнились рассказы старейшин про злых духов, которых нужно опасаться, и она подумала, что один из них обрел плоть и кровь и стоит сейчас перед ней. Может зря она пренебрегала обычаями? Может стоило вместе со всеми бросать в Тарияну подношения, чтобы задобрить живущих в ней древних существ?
Дорл взял одной рукой поднос с едой, к которой она так и не притронулась, и поставил с ней рядом на кровать.
– Ешь.
Алиен тут же схватила что-то с подноса и засунула в рот даже не глядя. Аппетита не было, но под тяжелым взглядом альфы ослушаться она не смела и продолжала быстро жевать, не чувствуя никакого вкуса. Есть слишком медленно было страшно, но подавиться еще страшней. Когда он наконец от нее отвернулся, она невольно прикрыла глаза от облегчения и попыталась унять сердцебиение. Дорл отошел от кровати, вернувшись к разожженному камину. Подкинул туда дрова, затем, выпрямившись, снял с себя рубашку и разулся. Потянулся, снова вызвав у Алиен ассоциацию с хищником, когда по его спине и плечам перекатились мышцы, и опустился в большое кресло с высокой спинкой. Кресло было развернуто к огню, и ей осталась видна только его рука, замеревшая на подлокотнике. Почему-то она подумала, что он сейчас начнет постукивать пальцами, но он сидел неподвижно.
Алиен опустила глаза на поднос с едой. Кажется – птица. Еще какие-то овощи, вездесущие орехи, которые так любит Тала, вино. Теперь, когда Дорл не прожигает ее глазами, а желудок уже получил немного пищи, Али наконец почувствовала голод. Вино она пить не стала – даже от одного его запаха кружилась голова. Зато все остальное было очень вкусным. Наевшись, она бросила опасливый взгляд на его неподвижную руку. Он же не думает, что она съест все, что стоит на подносе? Этой еды ей хватило бы на неделю. Стараясь не шуметь, она отодвинула от себя поднос и попыталась осторожно дотянуться до графина с водой на тумбочке.
– Подойди.
Она так и замерла с протянутой рукой. Он слегка стукнул указательным пальцем по подлокотнику и, словно в этом мимолетном, едва заметном движении сконцентрировалась какая-то особая угроза, Алиен, заторопившись, соскользнула с кровати и подошла к нему, остановившись за спинкой кресла. Ее морозило и от страха, и от холода. Дорл махнул рукой и она, повинуясь его жесту, обошла кресло и встала перед ним, уткнувшись глазами в пол. Он сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку, закинув нога на ногу и вытянув их к огню. Несколько секунд он просто смотрел на нее, а потом последовал новый короткий приказ:
– Раздевайся.
Тело покрылось гусиной кожей, когда все ее и без того не очень теплое одеяние упало на пол. Не помогал даже идущий от камина жар. Не в силах терпеть озноб, Алиен обхватила себя за плечи. Было стыдно и унизительно стоять перед ним нагой, страшно от того, что он может с ней сделать, и очень, очень холодно…
– Принеси вина.
Так и продолжая обнимать свои плечи, Али босиком, на цыпочках прошла по ледяному полу к кровати, налила дрожащими руками вино и снова вернулась к Дорлу, протянув ему бокал. Но он на него даже не взглянул, не отрывая глаз от ее лица.
– Пей.
«Ешь», «подойди», «раздевайся», «пей» – его короткие обращения к ней даже не были приказами. Приказам тоже можно не подчиниться, бросив вызов… У Алиен не оставалось и такой возможности. Дорл словно управлял ее телом. Она поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток, который предсказуемо застрял у нее в горле. Вино было крепким, горьким, неприятным. Глаза заслезились и она закашлялась, с трудом проглотив мерзкий напиток. Он усмехнулся, но его лицо это нисколько не смягчило, потому что глаза оставались холодными и пугающими, без малейшего намека на веселье. Он все еще выжидательно смотрел на нее и она, собравшись духом, сделала второй глоток. На этот раз она сумела сразу проглотить вино, но слезы покатились ручьями и ее передернуло от непривычного вкуса. Если бы она знала, что он заставит пить ее, то не наливала бы так много.
Али уже приготовилась пить до дна, но Дорл вдруг резко поднялся, заставив ее отшатнуться, и, выхватив у нее из рук бокал, допил вино одним глотком и отбросил бокал в сторону. Тот, звонко ударяясь о каменный пол, укатился к стене. Алиен зачем-то проводила его глазами, и смотрела бы и дальше, если бы Дорл также резко не притянул ее к себе и, приподняв над полом, не прильнул губами к ее шее. Она вцепилась руками в его плечи. Он прижимал ее так сильно, не давая пошевелиться, что у нее сбилось дыхание, и продолжал целовать ее шею, плечи и лицо с каким-то нетерпеливым безумием, как измученный жаждой человек пытается напиться воды.
Стараясь не обращать внимания на боль от того, как крепко он ее держал, она закрыла глаза, заставляя себя сопротивляться подступающей панике и думать о чем-нибудь отвлеченном… О той прекрасной, солнечной поляне посреди заснеженного леса, что приснилась ей не так давно, о высокой траве, что ласково касалась ее тела. Сон так ярко вспыхнул перед взором, будто Алиен удалось снова уснуть. Голова закружилась, наверное – от выпитого вина. Из полуприкрытых век Али видела Дорла, но в то же время почувствовала тот запах с поляны – чуть горьковатый, но такой желанный. Сон как-то странно накладывался на явь. То же горячее дыхание ветра, прикосновения… только теперь они не были такими же ласковыми. Они обжигали и кожа горела, но это было даже приятно и Алиен, только что отчаянно мерзнувшую, вдруг бросило в жар.
