– Сегодня ей сделали сканирование мозга.
– Боже ты мой... Зачем?
– Она вела себя как помешанная... и потерялась на
прошлой неделе, когда вас не было. На этот раз на самом деле потерялась, к тому
же упала на лестнице и растянула голе но сто п.
Оливер почувствовал себя виноватым, что не звонил из
Вермонта, но он весь был в заботах.
– Ей еще повезло, в ее возрасте она могла сломать
бедро, что гораздо хуже.
Но, конечно, не это была самая плохая новость.
– Папа, но сканирование мозга не делают при растяжении
голеностопа. Что это?
Отец, казалось, задавал себе тот же вопрос. У Оливера не
было сил слушать долгий рассказ. Джордж Ватсон снова замялся:
– Я подумал, если... Можно мне приехать поговорить с
тобой?
– Сейчас? – опешил Оливер. – Папа, скажи, что
случилось?
– Мне просто надо с тобой поговорить, вот и все. А наша
соседка Маргарет Портер за ней присмотрит. Она мне очень помогает. У ее мужа
было то же самое.
– Что то же самое? О чем ты говоришь? Что они нашли?
Оливер был нетерпелив в разговоре с ним, что случалось
редко, но он устал и теперь очень расстроился.
– Не опухоль, нет. Хотя такая вероятность, конечно,
была. Смотри... если ты считаешь, что поздно....
Но было очевидно, что ему надо было с кем-то поговорить, и
Олли не решился ему отказать.
– Нет, папа, нормально, приезжай.
Он заварил кофе и налил себе чашку, раздумывая, где может
быть Бенджамин и когда он вернется. В будний день возвращаться следует раньше –
Оливер хотел сказать ему только это. Но первым прибыл отец, он был бледным,
изможденным и явно постарел за неделю, прошедшую с Рождества, что снова
напомнило Оливеру, что у отца больное сердце. Оливер подумал, что ему ни к чему
отлучаться из дома и ездить одному среди ночи, но не стал это говорить, чтобы
еще больше его не расстраивать.
– Заходи, папа.
Олли проводил отца в уютную, просторную кухню, надеясь, что
звонок не разбудил Сэма. Ватсон-старший отказался от кофе, однако согласился на
чашку растворимого без кофеина и медленно опустился на стул.
Оливер посмотрел на него:
– У тебя утомленный вид.
Может, и не надо было разрешать ему приезжать, но отцу явно
хотелось поговорить. Он рассказал Оливеру о результатах сканирования мозга.
– У нее болезнь Альцгеймера, сынок. Ее мозг заметно
уменьшается, как показало сканирование. Они, конечно, не уверены на сто
процентов, но ее поведение в последнее время, похоже, подтверждает диагноз.
– Чепуха какая-то. – Оливер не хотел верить. – Сходи к
другому врачу.
Но Джордж Ватсон только покачал головой. Он знал лучше.
– Не имеет смысла. Я знаю, что они правы. Ты ведь не в
курсе, что с ней происходит в последнее время. Она теряется, все путает,
забывает простые вещи, известные ей всю жизнь, забывает, как пользоваться
телефоном, как зовут друзей.
На глазах у него выступили слезы.
– Иногда она даже меня не узнает. Думает, что я – это
ты. На той неделе несколько дней звала меня Оливером, а потом рассердилась,
когда я ее поправил. Употребляет выражения, которых я от нее никогда не слышал.
Стыдно появляться с ней на людях. На днях обозвала «засранкой» кассиршу в
банке, где мы бываем каждую неделю. Бедная женщина чуть в обморок не упала.
Оливер невольно улыбнулся. Но все это не было забавно. Это
было очень грустно. Вдруг Джордж с удивлением огляделся:
– А где Сара? Уже легла?
Оливер хотел сказать ему, что Сары просто нет дома, но
подумал, что нет смысла скрывать от отца правду. Раньше или позже он должен
узнать. Глупо, что Олли этого стеснялся, будто не смог удержать дома жену, будто
вина была целиком его.
– Она уехала, папа.
– Куда уехала? – Отец побледнел еще больше. – Не
понимаю, в гости?
– Нет, уехала в университет. В Гарвард.
– Она тебя бросила?
Джордж был ошеломлен.
– Когда это произошло? Она была здесь с тобой на
Рождество...
Это было непостижимо, но он увидел печаль в глазах сына и
все понял.
– О Господи, Олли... Извини меня... Когда все это
случилось?
– Сара мне сказала об этом три недели назад. Прошлой
осенью она подала документы в аспирантуру, но дело не только в этом. Она говорит*
что вернется, в чем я сомневаюсь. По-моему, она так себя успокаивает. Я уже не
знаю, чему и верить. Поживем – увидим.
– Как дети это восприняли?
– Внешне – нормально. На прошлой неделе я возил их
кататься на лыжах, нам это пошло на пользу. Я потому и не звонил тебе. Она
уехала на следующий после Рождества день. Но на самом деле, я думаю, все мы еще
переживаем шок. Мел во всем обвиняет меня, Сэма каждую ночь мучают кошмары, а
Бенджамин спасается тем, что целыми днями и ночами пропадает где-то у друзей.
Может, я зря его обвиняю. Может, случись такое со мной в его возрасте, я бы
поступал так же.
Но мысль о том, что Олли могла бросить его мать, показалась
обоим невероятной. Заговорили опять о Филлис.
– Что ты думаешь делать с мамой?
– Я не знаю. Они говорят, что болезнь быстро
прогрессирует. В конце концов она не будет узнавать никого, и меня в том числе.
Его глаза снова наполнились слезами, ему невыносима была эта
мысль. Джорджу казалось, что он теряет жену день за днем, и тем острее он
сопереживал боль Оливера от потери Сары. Но Олли еще молодой, найдет себе
кого-нибудь. Филлис была единственной женщиной, которую когда-либо любил
Джордж. После сорока семи лет совместной жизни даже думать о ее потере казалось
невыносимо. Он достал носовой платок, высморкался, глубоко вздохнул и
продолжал:
– Они сказали, что это может продлиться от шести
месяцев до года, а потом она полностью перестанет двигаться. Тогда ухаживать за
ней дома станет очень тяжело, так они считают. Я не знаю, что делать...
Голос у него задрожал. У Оливера разрывалось сердце. Он взял
руку отца. Невозможно было поверить, что речь идет о его собственной матери,
женщине, которая всегда была умной и сильной. А теперь ум ее меркнет. Ее
болезнь доконает и без того больное сердце отца.
– Тебе не следует так сильно переживать, а то ты тоже
заболеешь.
– То же самое мне говорит Маргарет. Она наша соседка, я
тебе уже говорил. Она всегда очень хорошо к нам относилась. Ее муж страдал
болезнью Альцгеймера на протяжении нескольких лет, и ей в конце концов пришлось
отдать его в дом престарелых. У нее самой было два сердечных приступа – она не
могла больше за ним ухаживать. Это тянулось шесть лет, умер он в августе
прошлого года. – Джордж полным отчаяния взглядом посмотрел на сына. – Олли... я
не могу смириться с мыслью, что потеряю ее... или что она полностью потеряет
память... Это все равно что наблюдать ее медленное угасание... С ней сейчас так
трудно. А ведь она всегда была такой доброй.
