– И-извини, папа...
Бен уставился в пол, а потом снова поднял глаза на отца.
– Я просто не мог... Не знаю.
– Тебе известно, что твой аттестат на волоске?
Бенджамин кивнул.
– Ты понимаешь, что после такого тебя могут не, принять
в порядочный колледж? Что могут оставить на второй год или назначить
переэкзаменовку на осень? А куда, черт подери, делись все их уведомления,
которые они якобы мне посылали?
– Я их выбросил.
Бенджамин был с ним честен и снова напоминал десятилетнего
мальчишку, когда смотрел на отца полными отчаяния глазами.
– Я думал, что наведу порядок с учебой, и ты ничего не
узнаешь.
Оливер прошелся по комнате, потом остановился и устремил
взгляд на сына.
– А какое к этому имеет отношение та девица? Кажется,
ее зовут Сандра Картер?
На самом деле Олли четко запомнил, как ее зовут. Он давно
подозревал, что Бенджамин скрывает от него какой-то роман, но не думал, что
дело зашло так далеко.
– Сдается мне, что ты с ней спишь. И как долго это
продолжается?
Бенджамин долго смотрел в пол и не отвечал.
– Да отвечай же наконец! В чем дело? Янг сказал, что
она собирается бросить школу. Что это за девушка и почему я ее до сих пор не
знаю?
– Она отличная девушка, папа. – Бен вдруг строптиво
посмотрел на отца. – Я люблю ее, и она нуждается во мне.
Он решил не отвечать на остальные вопросы.
– Отлично. Чтобы было с кем вылететь из школы.
– Она не собирается вылетать... но... у нее просто
сложное время... ее отец бросил мать, и... да ладно. Это долгая история.
– Весьма тронут. И твоя мать тебя бросила, и вы,
взявшись за руки, дружненько потопаете вон из школы. А что потом? Ты будешь всю
оставшуюся жизнь работать заправщиком на бензоколонке, а она официанткой в
баре? Я от тебя ожидаю не этого, да и ты сам хочешь другого. Ты способен на
большее, и она, вероятно, тоже. Ей-богу, Бенджамин, возьми себя в руки.
Лицо у Оливера стало напряженным, черты заострились. Сын
никогда его таким не видел, но переживания последних трех месяцев не могли не
сказаться.
– Я хочу, чтобы ты прекратил встречаться с этой
девушкой. Немедленно! Ты меня понял? В противном случае я отправлю тебя в
какое-нибудь военное училище, будь они прокляты. Я не намерен позволять тебе
выбрасывать свою жизнь коту под хвост только потому, что ты огорчен и все мы
переживаем сложный период. Жизнь не раз будет подставлять тебе ножку, сын мой.
И главное – не сломаться от этого, а, наоборот, стать сильнее.
Бенджамин спокойно поднял глаза. В его взгляде было
отцовское, хуже – материнское упрямство.
– Папа, я исправлю свои оценки и перестану прогуливать
школу. Но я не собираюсь прекращать свиданий с Сандрой.
– Да нет, черт подери, прекратишь, прекратишь, если я
тебе велю. Ты меня понял?
Бенджамин встал. Его голубые глаза горели.
– Я не перестану с ней встречаться. Говорю тебе честно.
И ты меня не заставишь. Или я уйду из дома.
– Это твое последнее слово на данную тему?
Бенджамин только кивнул.
– Прекрасно. Тогда я запрещаю тебе встречаться с ней до
конца школы, до тех пор, пока твои оценки не станут такими, как прежде, пока я
не узнаю, что ты не отлучаешься из класса даже на пять минут в туалет, пока ты
не окончишь школу и не поступишь в тот колледж, которого достоин. Вот тогда
подумаем насчет Сандры.
Мужчины стояли, с яростью глядя друг на друга. Ни один из
них не дрогнул.
– А теперь иди к себе в комнату. И предупреждаю тебя,
Бенджамин Ватсон, я намерен контролировать тебя день и ночь, так что не пытайся
ловчить. Если понадобится, я позвоню ее матери.
– Не трудись. Ее никогда нет.
Оливер кивнул, все еще не зная, как быть со старшим сыном.
Его озадачила непреклонная верность Бена его девушке. Неужто она в самом деле
такая стоящая?
– Можно идти?
– Ступай...
Когда Бенджамин уже был у двери, Оливер мягко добавил:
– Извини, что я тебя ударил. Я, по-моему, тоже на
пределе, а тут еще эта ерундистика с тобой совсем некстати.
Бенджамин кивнул и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Оливер медленно опустился в кресло, чувствуя дрожь во всем теле.
Лишь неделю спустя, обдумав все как следует, он определил
для себя, как надо поступить, чтобы по крайней мере улучшить ситуацию. Олли
пошел к директору школы, поговорил с ним, тот сначала упорствовал, но потом
согласился на план Оливера при условии, что тот найдет для Бена школу примерно
такого же уровня. Выход был единственный, и, хотя детям поначалу могло быть
тяжело, именно такой рецепт казался спасительным.
Сначала Оливер отправил их всех к Саре на зимние каникулы.
Бенджамин не хотел ехать, но Олли всяческими запугиваниями все-таки заставил
его. В течение недели, пока не было детей, Оливеру удалось найти очень хорошую
школу, в которой согласились взять Бена. План состоял в том, чтобы перевезти
детей как можно скорее в Нью-Йорк, снять квартиру и определить их в новые
школы. Бенджамин в этом случае не смог бы общаться с девушкой, и друзья бы его
не отвлекали от занятий, а Оливер мог бы каждый вечер к шести быть дома. Дафна
предлагала это два месяца назад, и тогда Олли сказал, что никогда так не
сделает, разве что через несколько лет, теперь же его поступок был продиктован
отчаянием.
Обе школы дали согласие. Школа в Перчесе даже согласилась
выпустить Бенджамина с его же классом, если он успешно проучится в Нью-Йорке
два оставшихся месяца, сдаст экзамены и будет посещать в Перчесе же
дополнительные летние занятия. Вариант был превосходным. Без особых хлопот Мел
приняли в престижную школу для девочек «Аппер Ист-Сайд», а Сэма в «Коллиджит
скул». Это были хорошие перемены, хотя и несколько поспешные. В последние два
дня перед приездом детей Оливер бегал с Дафной по всему городу, пока наконец не
нашел очень приличную квартиру, ее сдавал на год банкир, уезжавший с женой и
детьми в Париж. В квартире были четыре спальни, большая удобная кухня с
примыкавшей к ней комнатой для Агнес, из окон открывался приятный вид, в
подъезде дежурили швейцар и лифтер. За наем нужно было выложить целое
состояние, но Оливер посчитал, что квартира того стоит. Итак, за десять дней он
сделал все, что от него зависело. Теперь оставалось сообщить новость детям,
когда вернутся.
После подписания договора найма Олли сидел с Дафной в
гостиной. Она с беспокойством присматривалась к коллеге. Для человека, который
еще два месяца назад не хотел никаких перемен, теперь он действовал очень
стремительно. Оливер стал таким после того, как понял, что Сара не вернется.
