– Ты переедешь сюда со всеми нами. Я устроил тебя в
отличную школу. Я понимаю, что это тяжело, но так будет лучше, поверь мне, Мел.
Как только Оливер замолчал, Бенджамин неожиданно повернулся
к брату и сестре:
– Он просто хочет держать меня под присмотром и
подальше от Сандры. А как насчет уик-эндов, папа? В уикэнды тоже нельзя будет с
ней встречаться?
– Нельзя, пока не исправишь свои оценки. Я же тебе
сказал, это не шутки. Все твои шансы на поступление в приличный колледж могут
развеяться как дым.
– Меня это не колышет. Это не имеет никакого значения.
– Но для тебя это имело значение, когда ты посылал
документы, или ты забыл?
– С тех пор много воды утекло, – мрачно пробормотал Бен
и снова отошел к окну.
– Так, посмотрели все, что хотели?
Несмотря ни на что, Оливеру удавалось сохранять веселый тон,
но только Сэм его поддерживал.
– А двор здесь есть?
Оливер улыбнулся:
– Тут кое-что другое. В двух кварталах отсюда
Централ-парк. На крайний случай сойдет, правда?
Сэм кивнул в знак согласия:
– Пошли, что ли?
Мелисса торопливо направилась к двери, Бенджамин медленнее,
с задумчивым видом пошел за ней.
В Перчес ехали молча, все были погружены в свои собственные
мысли. Лишь Сэм время от времени задавал вопросы.
Агнес ждала их дома с ужином, за которым Сэм рассказывал ей
о новой квартире:
– Я смогу играть в футбол в Централ-парке... и комната
у меня довольно большая... и мы сюда вернемся, как только кончатся занятия в
школе, на лето. Как моя школа называется, па?
– Коллиджит.
– Коллиджит, – повторил он.
Агги внимательно слушала и поглядывала на двух старших
ребят. Ни Бенджамин, ни Мел не проронили за столом ни слова.
– Когда мы переезжаем? – переспросил Сэм.
– В следующий уик-энд.
Только Оливер это произнес, Мелисса снова разревелась, чуть
позже Бенджамин поднялся из-за стола. Он спокойно взял со столика в прихожей
ключи от машины и, не говоря ни слова, на глазах у отца уехал.
В этот вечер Мел больше не появлялась из своей комнаты и
даже заперла дверь. Один Сэм радовался переезду. Для него это было нечто новое
и интересное. Уложив его, Оливер снова спустился вниз и стал дожидаться
Бенджамина. С ним надо было серьезно поговорить насчет его поведения.
В два часа ночи его еще не было, и Олли все больше и больше
нервничал. Наконец он услышал скрип гравия под колесами. У дома остановилась
машина. Дверь тихо открылась, Оливер вышел в прихожую встретить его.
– Не желаешь пройти на кухню поговорить? Вопрос был
чисто риторический.
– Нам не о чем говорить.
– С кем-то ты мог проговорить до двух часов ночи, а с
отцом не о чем? Или это не тот разговор?
Не дожидаясь ответа, он прошел на кухню и выдвинул два
стула. Но Бенджамин сел не сразу.
– Что происходит, Бенджамин?
– Ничего, о чем я бы хотел с тобой поговорить.
Они вдруг стали врагами. Это произошло в считанные часы, и
было тем более обидно и больно.
– Почему ты на меня так злишься? Из-за мамы? Ты все еще
меня винишь в этом?
– Это твоя забота. У меня есть свои. Мне не правится,
что ты стал указывать, что я должен делать. Я уже вырос из этого возраста.
– Тебе семнадцать лет, ты еще не взрослый, как бы тебе
этого ни хотелось. И ты не можешь поступать вопреки всем правилам, рано или
поздно тебе придется заплатить за это высокую цену. В жизни всегда есть
определенные правила, нравится это тебе или нет. Вот теперь, например, ты
можешь не поступить в колледж.
– Плевал я на колледж.
Его слова ошарашили Оливера.
– То есть как это?
– У меня есть дела поважнее, о которых надо думать.
Был момент, когда Олли подумал, что Бенджамин пьян, но на
вид он был трезвый.
– Например, какие? Та девушка?.. Сандра Картер? В твоем
возрасте это несерьезно. А если и серьезно, тебе придется подождать с этим
достаточно долго. Сначала надо окончить школу, поступить в колледж, получить
профессию, чтобы содержать жену и детей. У тебя впереди долгий путь, и лучше с
него сейчас не сбиваться, а то и глазом не моргнешь, как завязнешь в дерьме.
Бенджамин слушал и, казалось, внял доводам отца, но тут же
поднял глаза и посмотрел на него в упор:
– Я не поеду с вами в Нью-Йорк. Не поеду.
– У тебя нет выбора. Тебе придется. Дом будет закрыт,
за исключением уик-эндов. И я не разрешу жить тебе здесь одному, это ясно как
день. Если хочешь знать, мы переезжаем туда главным образом из-за тебя, чтобы
ты мог одуматься, пока не поздно, а я смогу уделять всем вам больше времени по
вечерам.
– Теперь уже поздно. Я не еду.
– Почему?
Наступило продолжительное молчание. Оливер ждал. А потом
наконец Бенджамин ответил:
– Я не могу оставить Сандру.
– Но почему же? А если я разрешу тебе встречаться с ней
в уик-энды?
– Ее мать переезжает в Калифорнию, и Сандре некуда
деться.
– И она что, не едет с матерью? – простонал Оливер.
– Они не ладят. И отца она ненавидит. Она к нему в
Филадельфию тоже не поедет.
– Что же она думает делать?
– Бросить школу, устроиться на работу и остаться здесь.
Но я не намерен оставлять ее.
– Очень благородно с твоей стороны. Но она, судя по
всему, очень самостоятельная.
– Нет. Я ей нужен.
Бен впервые открылся и говорил о ней. Оливера тронуло, но и
испугало услышанное. Похоже, Сандра не была той девушкой, с которой следовало
бы встречаться его сыну. С ней могли быть проблемы.
– Папа, я не могу ее оставить.
– Все равно тебе придется с ней расстаться осенью,
когда ты поступишь в колледж. Лучше привыкнуть к этому сейчас, а потом будет
труднее.
Но Бенджамин только покачал головой:
– Я не могу уехать.
Он был непоколебим. Оливера это совершенно сбило с толку.
– В колледж или в Нью-Йорк? – спросил он.
– Ни туда, ни туда, – упрямо, с отчаянием на лице
произнес Бенджамин.
– Но почему?
Снова наступило молчание. Наконец Бенджамин поднял глаза на
отца, он решил все ему рассказать. Он достаточно долго носил это в себе, а раз
уж отец так хочет знать, надо ему сказать.
