– Потому, что она беременна.
– О Господи... О Господи!.. Почему же, черт подери, ты
мне раньше не сказал?
– Я не знал... Я не знал, как ты отреагируешь... И
потом, это моя проблема.
Он повесил голову, чувствуя, как и в предыдущие месяцы,
тяжесть этого груза.
– И поэтому мать бросает ее и уезжает в Калифорнию?
– Отчасти. Но они вообще не ладят, и у матери есть
новый друг.
– А что она думает по поводу беременности дочери?
– Она считает, что это проблема Сандры, а не ее. Она
уговаривает ее сделать аборт.
– Ну?.. И Сандра сделает?
Бенджамин покачал головой и посмотрел на отца. В его взгляде
была вера во все те ценности, в которые верил и Оливер.
– Я бы ей не разрешил.
– Бог ты мой, Бенджамин... – Оливер вскочил и стал
шагать по кухне. – Ты бы ей не разрешил? Почему? Скажи на милость, на что
семнадцатилетней девочке малютка? Или, может, она хочет отдать его в приют?
Бенджамин опять покачал головой:
– Она говорит, что хочет оставить его.
– Бенджамин, послушай. Ты гробишь три жизни, а не одну.
Уговори ее сделать аборт.
– Нет, нельзя.
– Почему?
– Она на четвертом месяце.
Олли снова тяжело опустился на стул.
– Ну и в переплет ты попал. Ничего удивительного, что
ты прогуливаешь уроки и проваливаешь экзамены. Но у меня для тебя есть новость:
мы вместе преодолеем эти трудности, однако ты на следующей неделе переедешь со
мной в Нью-Йорк, что бы ни случилось – конец света, всемирный потоп или еще
что-нибудь.
– Пап, я же тебе уже сказал.
Бенджамин поднялся. Видно было, что терпение у него
кончается.
– Я не намерен ее бросать. Она одна и беременна, беременна
моим ребенком. И она, и ребенок мне небезразличны.
А потом его глаза вдруг наполнились слезами. Он устал и не
хотел больше спорить. Да и чем мог помочь в его ситуации отец?
– Папочка, я люблю ее... Пожалуйста, не вмешивайся в
это.
Бенджамин не сказал ему, что предложил Сандре жениться, но
она считала брак глупостью. Она не хотела, чтобы все кончилось разводом, как у
ее родителей.
Оливер подошел и положил ему руку на плечо.
– Ты должен поступать разумно... правильно для вас
обоих. А от того, что ты выбросишь свою жизнь коту под хвост, пользы никому не
будет. Где она сейчас живет?
Во время их разговора у Олли в голове мелькали сотни
вариантов, и одним из них было оплатить пребывание Сандры в общежитии для
матерей-одиночек.
– Дома, но она переедет на квартиру в Порт-Честере. Я
помог ей оплатить наем.
– Очень благородно с твоей стороны, но вскоре ей
понадобится гораздо-гораздо больше денег. Ты представляешь себе, какое дорогое
удовольствие – дети? Сколько стоит иметь одного?
– Что ты предлагаешь, пап? – В голосе Бена опять
зазвучала горечь. – Сделать аборт, потому что это дешевле? У нее внутри мой
ребенок. Я люблю его и люблю ее, и я их обоих не брошу, понимаешь? И в Нью-Йорк
я не поеду. Я исправлю оценки здесь. И если надо будет, поселюсь с ней.
– Ну, я не знаю, что тебе еще сказать. Ты уверен, что
она на четвертом месяце?
Бенджамин кивнул, а Оливер удрученно подумал, что этот
небольшой «инцидент» совпал с отъездом Сары. Все они на некоторое время
свихнулись, только вот безумство Бенджамина отразится на всей его жизни.
– А она не передумает?
Бенджамин в очередной раз покачал головой.
– Нет, мы не передумаем, папа. Забавно, знаешь, я
всегда думал, что ты против абортов.
Удар был не в бровь, а в глаз. Оливер в свое время воевал с
Сарой, чтобы спасти своих троих детей, а теперь хотел, чтобы жертвой аборта
стал ребенок Бенджамина. Но сопоставлять те случаи и этот было нелепо.
– В большинстве случаев, да. Но то, что делаешь ты,
может поломать тебе жизнь, и я пекусь больше о тебе, чем о том ребенке.
– Тот ребенок – это часть меня, тебя, мамы... Сандры...
и я не позволю никому убивать его.
– На какие средства ты намерен содержать его?
– После окончания школы я могу устроиться на работу,
если будет нужно. И Сандра может работать. Она не стремится что-то от меня
получить. Просто, раз уж так произошло, мы стараемся делать как лучше.
Перспектива не была радужной, и Бен понимал это.
– Ты давно узнал?
Теперь стала понятна его серьезность в последние месяцы,
постоянные исчезновения и неповиновение запретам.
– Да нет. Пару месяцев назад. Сначала она сомневалась,
потому что месячные у нее вообще бывают нерегулярно, а потом я отвел ее к
врачу.
– Так, молодец. А сейчас? Она наблюдается как положено?
– Раз в месяц я хожу с ней к доктору.
Это было уму непостижимо... его ребенок... его первенец...
станет отцом.
– Этого ведь достаточно, да?
На лице у Бена снова появилась озабоченность.
– Пока. Как думаешь, она согласилась бы пойти в
общежитие для матерей-одиночек? Там бы она была под наблюдением, да и с
формальностями бы помогли, если что.
– Какими формальностями? – переспросил Бенджамин.
Казалось, он все время что-то подозревает.
– Все зависит от нее... и от тебя... но, во всяком
случае, у нее будет приличная крыша над головой и компания девушек в таком же
положении.
Бенджамин кивнул. Над этим предложением стоило подумать.
– Я спрошу у нее.
– И когда предполагаются роды?
– В конце сентября.
– Ты к тому времени будешь в колледже.
– Возможно.
На эту тему мог разгореться новый спор, но оба слишком
устали, чтобы его начинать. Было уже начало пятого утра.
– Ложись спать. Завтра поговорим.
Олли с нежностью и грустью коснулся плеча сына:
– Очень жаль, сынок. Очень жаль, что с вами такое
приключилось. Что ж, будем эту проблему решать.
– Спасибо, папа.
Но ни тот ни другой, похоже, не знали, как ее решать, когда
медленно поднимались на второй этаж, погруженные в свои мысли и заботы. Двери
их спален тихо за ними закрылись.
Глава 11
Всю эту неделю они вели беседы до поздней ночи и так ни к
чему и не пришли. В один из вечеров Оливер даже поехал познакомиться с Сандрой
и был удручен. Она была хорошенькая, не слишком умная, испуганная и одинокая, и
как бы не от мира сего. Лишь на Бенджамина она возлагала надежды на спасение.
Только в одном она была тверда, в точности как Бенджамин – она была намерена
родить их ребенка.
