Вопрос был прямой и застал Оливера врасплох в тот момент,
когда он ставил на столик свою чашку. Он посмотрел на нее с улыбкой, которая
делала его еще привлекательнее и моложе.
– Если я скажу нет, ты поймешь, что это не отказ? Я не
люблю спешку. Ты достойна большего. Мы оба достойны.
– Но я больше всего хочу именно этого.
Меган была с ним честна. Это была одна из немногих ее
добродетелей.
– Зато я хочу большего. И ты должна хотеть. Представь,
мы переспим, нам будет хорошо, а потом разойдемся в разные стороны, и что? Что
это нам даст? Даже если мы проведем друг с другом только одну ночь, лучше, если
бы это имело для нас обоих большее значение.
– Не относись к этому так серьезно.
– Может, проще будет сказать, что я не готов? Или так
говорят только неудачники?
– Оливер, помнишь, что я сказала? Надо следовать своим
правилам. У тебя они одни. У меня другие. Я согласна на ленч, если мое
предложение тебя не очень шокировало.
Оливер рассмеялся, снова чувствуя себя непринужденно. Она,
казалось, умела со всем соглашаться, была податливой и нетребовательной и к
тому же вызывала такое влечение, что Олли сам себя проклинал за то, что не
набросился на нее сразу, пока она не раздумала.
– Я позвоню тебе завтра.
Он встал. Пора было идти, пока не случилось то, о чем потом
пришлось бы жалеть, пусть даже не ей.
– Спасибо за замечательный ужин.
– Всегда рада.
Провожая Оливера до дверей, Меган внимательно в него всматривалась,
а потом поглядела ему прямо в глаза. В ее взгляде было то, что видывали
немногие мужчины. Хотя спала она со многими, мало было таких, кто по-настоящему
знал ее.
– Оливер... спасибо тебе... за все...
– Я ведь ничего не делал, кроме как ел, болтал и
радовался общению с тобой. За что ты меня благодаришь?
– Спасибо тебе за то, что ты такой... даже если ты
никогда мне не позвонишь.
Меган была к этому привычна, так часто случалось после
ночей, полных неудержимой страсти. Как она и сказала Оливеру, мужчины в ее
жизни приходили и уходили. Но если бы он не позвонил, она бы все-таки жалела.
– Я тебе позвоню, – пообещал Олли, а потом наклонился,
обнял ее и поцеловал. Она была первой женщиной, которую он целовал, с тех пор
как жена ушла от него. Губы Меган были горячими и манящими, а тело сильным и
пленительным. Больше всего на свете Олли хотел близости с ней, но в то же время
понимал, что надо идти. Он хотел все хорошенько обдумать. Меган была слишком
сильной женщиной, чтобы относиться к ней несерьезно.
– Спокойной ночи, – прошептала она, когда пришел лифт.
Оливер улыбался и смотрел ей в глаза, пока не закрылись
двери. Меган долго стояла на площадке, потом медленно вернулась к себе в
квартиру и закрыла дверь, вышла на террасу, села, размышляя о нем... и о сестре,
о которой много лет ни с кем не говорила. И, сама не зная почему, стала тихо
плакать.
Глава 15
Олли позвонил ей, как и обещал, на следующее утро и
пригласил на ленч в тот же день, в ресторан «Четыре сезона». Минувшей ночью он,
лежа в кровати, долго думал о ней и ругал себя, что не принял ее предложение и
не остался. Ему все поднесли на блюдечке с голубой каемочкой, а он удрал.
Оливер чувствовал себя круглым дураком и был уверен, что Меган о нем того же
мнения.
В полдень они встретились в «Четырех сезонах». На Меган были
красное шелковое платье и босоножки из черной кожи на высоких каблуках. Олли
подумал, что сексапильнее женщины никогда не видел, и еще больше устыдился за
прошлый вечер, в чем и признался Меган, когда они уселись за столик. Фонтан
посреди зала разбрызгивал легкую водяную пыль, всюду сидели люди из рекламного
и издательского дела. Вряд ли можно было считать это место укромным, но у обоих
не было причин, чтобы таиться.
Меган рассказала ему о новой книге, которую собиралась
издать, а Олли долго говорил про одного из новых клиентов их агентства. Лишь в
три часа они огляделись и поняли, что остались в зале одни. Меган рассмеялась,
а Оливер был слегка смущен.
– Как ты насчет ужина завтра вечером? – спросил он,
когда они выходили.
– А ты готовить умеешь?
– Нет, – рассмеялся Олли. – Но я могу купить готовый и
подогреть. Что бы ты хотела? Пиццу? Сандвич «пастрами»? Чизбургер?
Меган улыбнулась в ответ:
– А может, я куплю кое-что в моем любимом магазине
деликатесов и мы вместе что-нибудь из этого соорудим?
– Отличная идея.
Но больше всего Олли радовался перспективе новой встречи с
ней. Он легонько поцеловал ее в щеку, усаживая в такси, и отправился обратно в
офис.
– Новый клиент? – спросила Дафна, когда в четыре часа
зашла к нему в кабинет, чтобы показать готовые материалы.
– Кто?
– Та сногсшибательная красотка, с которой я тебя видела
на ленче.
Дафна весело ухмыльнулась, а он покраснел и сделал вид, что
разглядывает бумаги.
– Ты что, следишь за мной?
– Неужели повеяло весной или это ее духи?
– Не лезь в чужие дела. Это, наверное, дихлофос. Я
сегодня утром нашел у себя под столом таракана.
– Ни за что не поверю. Здесь даже искусственным цветам
нечем дышать, не то что милому здоровенькому тараканчику. Она прелесть. Кто
такая?
– Просто девушка, с которой я на днях познакомился.
– Великолепно. У тебя с ней серьезно?
Дафна была с ним как сестра, за это он ее любил.
– Еще нет. А может, и не будет. Она из тех великих
эмансипанток, вроде моей бывшей жены, помешана на карьере, свободе и не хочет
никаких привязанностей.
Он впервые сказал о Саре «бывшая жена», что само по себе
было шагом в правильном направлении.
– С ней могут быть проблемы. Что ж, развлекайся, пока
она тебе не разбила сердце.
– Что и собираюсь делать.
– С чем тебя и поздравляю.
– Спасибо. А теперь ты не будешь возражать, если мы
займемся работой, или предпочитаешь роль консультанта по любовным делам?
– Не будь таким обидчивым!
Но в тот вечер они с Дафной все-таки отменили совместный
ужин и допоздна работали.
Вернувшись домой, Олли позвонил Меган. Ее не было, сработал
автоответчик. Оливер оставил ей информацию, что подтверждает договоренность
относительно ужина.
Назавтра Меган явилась ровно в восемь вечера, вся обвешанная
покупками, которые они вместе на кухне распаковали.
– Неплохая квартира, – вежливо заметила Меган, хотя ни
в какое сравнение с ее жильем это не шло. Явно чувствовалось, что помещение
снимается и лишено индивидуальности. Только в своих комнатах дети позаботились
об уюте, остальным Олли не занимался, а в связи с отъездом Агги не было даже
цветов. Олли подумал о них слишком поздно, когда уже был дома и открывал
бутылку вина к ужину.
