– И ты по-прежнему хочешь иметь их больше?
Меган не была обеспокоена, скорее просто заинтригована. У
нее в голове не укладывалось, как вообще можно хотеть детей.
– Не могу тебе ответить определенно. Теперь уже
поздновато. Но если бы такое случилось, думаю, я не был бы против.
– Ну, на меня можешь не рассчитывать, – ухмыльнулась
она и откинулась на подушки.
Тогда, чувствуя, что может быть с ней откровенным, Олли
рассказал Меган о Бенджамине:
– Мой восемнадцатилетний сын в сентябре станет отцом.
Это глупейшая история. Он работает мойщиком посуды и содержит свою подругу. Они
оба бросили школу, а он мог поступить в Гарвард.
– Может, еще поступит.
Меган, казалось, ему сочувствовала. Было очевидно, что Олли
переживает за сына.
– Они будут растить ребенка?
– Хотят, во всяком случае. Я сделал все, чтобы их
отговорить. По крайней мере, слава Богу, они хоть не женятся.
Олли благодарил судьбу за упрямство Сандры в этом вопросе.
– Может, они одумаются, когда вплотную столкнутся с
реальностью. Дети милы только на рекламах подгузников. Остальную часть времени
– это маленькие монстры.
– А вы со многими детьми имели дело, мисс Таунсенд?
– К счастью, с очень немногими. Покорнейше благодарю.
Она легла на бок и крепко вцепилась в его любимый орган, а
потом сползла по простыне ниже, чтобы нежно поласкать его языком.
– Лично я предпочитаю деточкам папочек...
– Значит, мне повезло, – улыбнулся Олли и зажмурился, а
потом привлек ее к себе, чтобы отблагодарить.
Однако в эту ночь они наконец в первом часу уснули. Это был
марафон, который Оливеру не суждено было забыть никогда. Это было чудо Меган
Таунсенд.
Глава 16
Роман пламенел в самом жарком месяце года. Погода в августе
стояла знойная, и такой же была их страсть. Они встречались попеременно то у
него на квартире, то у нее.
Однажды даже провели ночь, занимаясь любовью на террасе. К
счастью, окружающие здания были ниже.
Теперь у Олли не хватало времени ужинать с Дафной, но она
знала, что происходит, и радовалась за него. У Оливера постоянно был
отсутствующий, рассеянный вид, и Дафна надеялась, что он наконец отключился от
тяжелых мыслей.
В один из дней Олли взял Меган с собой, когда поехал в
Перчес навестить Бенджамина и отца. Он завез ее к ее отцу и на обратном пути
забрал. Почему-то ему не хотелось привозить Меган в перчесский дом, который все
еще был полон воспоминаний о Саре.
Но теперь он о ней думал редко. Он был пленен Меган, их
близостью, ее телом. Как-то в жаркий воскресный вечер, когда они нагишом ходили
по его квартире, зазвонил телефон. Олли не мог догадаться, кто бы это мог быть.
Может, Дафна проверяет... хотя в последнее время она редко звонила. Не хотела
ему мешать.
Когда он снял трубку, то услышал только треск, потом все
замолчало. Раздался новый звонок, и телефонист сообщил, что сейчас будут
говорить из Сан-Ремо. Почти ничего не было слышно. Олли улыбнулся проходившей
мимо Меган и с грустью подумал, что придется несколько изменить распорядок. В
следующий уик-энд должны были приехать дети.
– Алло!
Ничего нельзя было разобрать. На том конце провода как будто
плакали, но Оливер был уверен, что это помехи.
– Алло! – прокричал он и вдруг услышал, что это Мел
плачет и без конца повторяет «папочка... папочка».
– Мелисса? Мелисса! Говори громче!
Связь прервалась, но потом опять восстановилась, и стало
немного лучше слышно.
– Что? Что случилось?
– ...несчастный случай...
«О Господи... нет... Сэм... только не Сэм... умоляю... и
даже не Сара...»
– Деточка, я тебя не слышу! Говори громче!
Глаза у Олли наполнились слезами, пока он ждал. Меган
вглядывалась в выражение его лица. Он совершенно о ней забыл от отчаяния, что
не может разобрать слов дочери.
– ...несчастный случай... погибли... мамочка... «О
Господи! Все-таки Сара...»
Он встал, словно это могло улучшить слышимость, и закричал в
трубку так громко, как только мог:
– Что случилось с мамой?
– ...машина... мы ехали... мы в Сан-Ремо... Жан-Пьер...
– Мелисса, мама что, ранена?
По выражению его лица Меган увидела, что Оливер все еще
любит свою жену, но не осуждала его за это, ведь восемнадцать лет – это не
шутка. Она тоже стояла парализованная страхом. Ей это напомнило звонок почти
десятилетней давности, от ее матери... «Дорогая моя... дорогая... Присцилла...»
– С мамочкой все в порядке...
По щекам у Оливера скатились слезинки, когда он это услышал.
– А Сэм? Что с Сэмом?
– ...У Сэма сломана рука... Папочка, это было так
ужасно...
Она снова стала плакать, и Олли ничего не понимал. «Но раз
Сэм жив... а он жив... И Сара тоже... А звонит Мелисса...»
– ...На нас наехала машина... на полной скорости...
Погиб водитель... и двое детей... и Жан-Пьер... Жан-Пьер погиб на месте... Ах,
папочка... это было так ужасно...
«О Господи... бедняга». Но по крайней мере остались живы
дети. Его дети, а не те. Ужасно, эгоистично было так думать, но Олли все равно
благодарил судьбу.
– Деточка, а ты-то не пострадала?.. Не ранена?
– ...Я в порядке...
– А где мама?
– В больнице... Она поручила мне позвонить тебе... Нам
надо вернуться во Францию на похороны... Мы будем дома в пятницу.
– Вы точно не пострадали? Мама не была ранена?
– ...У нее синяк под глазом... и вся в ссадинах... но,
в общем, в порядке...
Разговор был похож на игру в испорченный телефон, но самое
главное, что они были живы, хоть и в синяках и с переломами. Дети видели, как
погиб любовник их матери, и еще один человек, и двое детей. Олли вздрогнул от
одной мысли об этом.
– Вы хотите, чтобы я приехал?
– Нет... не надо... Мы поживем у родителей Жан-Пьера...
мы туда сегодня уезжаем... Мама говорит, что у тебя есть их телефон.
– Да, есть. Я вам позвоню. И, деточка...
Олли расплакался, трубка в его руке дрожала.
– ...Я тебя люблю... скажи и Сэму, что я его тоже
люблю... А маме скажи, что я сочувствую.
Мел опять плакала, и слышимость стала такой плохой, что в
конце концов разговор пришлось закончить. Олли, потрясенный, положил трубку и
уставился на Меган. Он абсолютно о ней забыл.
