– Знаешь, Оливер, мы в следующем месяце поженимся.
Тебе, наверное, это будет трудно понять. Но мы не молоды и знаем, что времени
нам отпущено немного. И поэтому не хотим растрачивать понапрасну то, что
осталось. Я думаю, мама бы это поняла.
– Вы... что? – Оливер повернулся на стуле и уставился
на него в изумлении. – Мама скончалась три месяца назад, а ты женишься на своей
соседке?
«Он что, спятил? Или в старческий маразм впал? Что с ним
случилось? Как он вообще мог такое подумать? Ну просто черт знает что!»
– Надеюсь, ты шутишь? – спросил Оливер, побледнев от
злости.
– Нет, я серьезно. Я, наверное, имею право не только в
одиночестве сидеть в кресле, как ты думаешь? Или тебя возмущает, что люди в
нашем возрасте увлекаются друг другом? У нас мог бы быть роман, но я считаю,
что обязан поступить с ней порядочно и жениться.
– Ты обязан поступить порядочно с памятью мамы. Она еще
даже не успела остыть в своей могиле!
Олли встал и принялся расхаживать по лужайке. Джордж
спокойно наблюдал за ним, а Маргарет видела через окно на кухне всю сцену и
была чрезвычайно обеспокоена. Она говорила Джорджу, что все так и будет, а тот
ответил, что они имеют право на личную жизнь, что пока еще не покойники, хотя,
возможно, скоро ими станут, и что он не собирается просто доживать оставшиеся
годы. И еще сказал, что любит ее, хотя жизнь с Филлис – это было совсем другое.
– Я очень уважаю память мамы, Оливер. Но у меня есть
право на личную жизнь. Как и у тебя. Может, ты когда-нибудь снова женишься.
Нельзя всю оставшуюся жизнь только горевать о Саре.
– Спасибо за совет.
Это было невероятно. Всего несколько недель назад он сидел
себе дома, в целомудренном безбрачии, а тем временем у его отца был роман с
соседкой.
– Я думаю, что тебе следует это хорошенько обдумать.
– Я уже обдумал. Мы поженимся четырнадцатого и будем
рады, если ты с детьми приедешь, если захотите.
– Об этом нет и речи. Одумайся.
Когда он это говорил, подошла Маргарет, подала Джорджу
соломенную шляпу, стакан с чем-то прохладительным и таблетку от сердца, и даже
Оливер не мог не заметить, с какой нежностью и любовью они друг на друга
посмотрели.
До самого отъезда Олли оставался надутым и чопорным. Он
торопливо загнал детей в машину, вежливо поблагодарил Маргарет, а на полпути к
Перчесу вспомнил, что не забрал Энди. Из дома он позвонил отцу и сказал, что
заберет собаку в следующий уик-энд.
– Очень хорошо. Мы здесь рады его обществу, – ответил
Джордж, а потом добавил: – Извини, Оливер, что я тебя расстроил. Я понимаю твои
чувства. Но постарайся посмотреть на это и с моей точки зрения. К тому же она
прекрасная женщина.
– Я рад за тебя, папа, – процедил Олли сквозь стиснутые
зубы, – но все же думаю, что ты поторопился.
– Возможно. Но надо поступать так, как считаешь
правильным. А в нашем возрасте времени остается мало.
Хорошего времени, во всяком случае. Никогда не знаешь, какое
горе тебя ждет за углом.
– Тем более следует поступать осмотрительно.
– Все зависит, как на это смотреть. Представь себя на
моем месте.
Положив трубку, Оливер подумал, что самая отвратительная
сцена, которую он себе может представить, – это как отец занимается любовью с
Маргарет Портер. Позвонив вечером Меган, он поделился с ней этим.
– Не говори глупости. Ты что, думаешь, твой половой
инстинкт умрет раньше тебя? Надеюсь, что нет. Твой отец прав и умен. С какой
стати он должен сидеть один? У тебя своя жизнь, у детей своя. Он имеет право на
нечто большее, чем только доживать остаток лет в одиночестве, вспоминая твою
мать. Ты ему на самом деле этого желаешь?
Олли не мог ответить на ее вопрос ни утвердительно, ни
отрицательно, но ее точка зрения его раздражала.
– Ты такая же испорченная, как он. По-моему, у вас
обоих сдвиг на почве секса.
И Олли рассказал ей о том, как Мел нашла ее блузку и лифчик.
Меган только рассмеялась.
– Я прекрасно помню ту ночь, – сказала она игриво.
– Я тоже. Господи, как я по тебе тоскую. У меня чуть ли
не галлюцинации.
– Ладно, завтра в бассейне наверстаем упущенное. Олли
представил, как они занимаются любовью, а кругом ходят дети, и содрогнулся.
«Нет, теперь уже так нельзя», – подумал он.
– Может, подождем до понедельника?
– Не надейся, что-нибудь придумаем.
Он с улыбкой положил трубку и задумался: неужели Меган права
насчет его отца? Нет, он и думать об этом не хотел. Отец, в его возрасте, – и
женится! Сама мысль его возмущала.
Глава 17
Оливер встретил Меган на станции. На ней были короткие шорты
и белый топ в черный горошек. Единственным его желанием было сорвать с нее эти
скупые покровы и овладеть ею прямо в машине, но Олли сдержался. По пути к дому
Меган хихикала и поглаживала его бедро.
– Прекратите сейчас же, Меган Таунсенд. Вы будите во
мне зверя!
– Конечно, мой дорогой, это мне и надо.
А потом, словно переключив канал, Меган рассказала ему о
том, как успешно прошел пятничный книжный аукцион...
Когда они приехали, дети были в бассейне. Сэм плавал с
рукой, завернутой в полиэтиленовый пакет, а Мел лежала на надувном матрасе в
новом бикини, купленном на юге Франции. Оба с интересом смотрели на
приближающихся отца и Меган. Оливер представил ей детей и повел в дом
переодеться. Но лишь только он показал ей ванную, Меган моментально затащила
его туда, запустила руку ему в шорты и стала гладить.
– Меган... не надо!.. Дети!..
– Т-с-с... Они ничего не заметят.
Меган истосковалась по Оливеру не меньше, чем Олли по ней.
После месячного торжества оргазмов они целых три дня пробыли друг без друга, и
она, закрыв дверь на защелку, спустила ему до колен трусы, лизала, сосала,
целовала, а он стянул с нее топ и шортики. Как обычно, под ними ничего не было.
Меган стала на колени, не переставая его ласкать, а Олли мягко толкнул ее на
спину и на полу ванной дал волю неистовой страсти. Меган судорожно вздрагивала,
стонала под ним, Олли уже чуть было не кончал, когда вдруг услышал, что Сэм
ходит по дому, стучит во все двери и зовет его. Он приподнялся и с дикими
глазами уставился на Меган, потом приложил палец к губам, а она между тем
захихикала.
– Па! Ты тут?
Ванная была маленькая, и Оливер не сомневался, что ребенок
мог слышать его дыхание. Он покачал головой, давая знак Меган.
– Нет, его здесь нет. Я сейчас выйду, – ответила та,
лежа на полу, под охваченным ужасом Оливером.
– О'кей! А ты не знаешь, где он?
