– Абсолютно. Восемь фунтов девять унций, и как две
капли воды похож на новорожденного Бенджамина.
– А как Сандра?
– Наверное, не ахти. Пришлось делать кесарево. Но она
поправится. Малыш такая прелесть, Сарри... Вот сама увидишь.
– Так они все-таки оставляют его?
Сара окончательно проснулась.
– Да, – сказал Олли спокойно. Его внезапно охватила
такая щемящая любовь к малышу, какую он и не мечтал испытать в жизни. – Я
думаю, они его оставят.
Теперь, после того как Оливер увидел внука, он не мог не
согласиться с Бенджамином.
– Как Бенджамин это перенес?
– Он очень нервничал, но теперь выглядит как гордый
папаша. Сара, ты обязательно должна его повидать.
Олли был горд за сына, радовался за него, но и беспокоился в
то же время.
– Ты старая размазня, Оливер Ватсон. Тебе надо бы
самому заиметь побольше детей.
Странно, что она это говорила, но ведь их жизни находились
теперь на разных орбитах.
– Да, мне это уже говорили. А ты-то сама как?
– Нормально.
– Глаза о'кей?
– Синяки еще не прошли, но проходят. Передай Бенджамину
привет от меня. Я ему завтра позвоню.
– Береги себя.
У Оливера в голосе снова звучали печальные нотки. Порой
разговоры с Сарой причиняли ему боль, как прежде, но все равно он был рад, что
позвонил. В конце концов, это был и ее внук. Не сообщить ей было нельзя.
– Поздравляю, – улыбнулась Сара в трубку, – дедуля!
– Взаимно. Нас это старит, не находишь?
– Не знаю. Мне так даже нравится.
Положив трубку, Олли принялся ждать появления Бенджамина.
Потом он отвез его в Перчес, и впервые за шесть месяцев Бен спал в своей
прежней комнате. Ушел он бунтовщиком, а вернулся отцом.
«Странные вещи происходят на белом свете», – говорил себе
Оливер, отправляясь спать. Он думал о ребенке, родившемся в эту ночь, и желал
ему счастливой жизни и более легкого возмужания, чем у его отца. А Бенджамин,
засыпая в родной кровати, улыбался своему малышу.
Глава 20
Оливер привез их из больницы в унылую квартиру в Порт-Честере.
Никакие доводы не могли их убедить переехать в перчесский дом. Олли подозревал,
что Сандра охотно откликнулась бы на это предложение, однако Бенджамин
настаивал, что они справятся сами. Он намеревался позаботиться и о ней, и о
ребенке. Бен взял двухнедельный отпуск и надеялся, что за это время все встанет
на свои места. Но всегда, когда Оливер им звонил, ребенок плакал, а посетив их
через неделю, он увидел, что Сандра выглядит ужасно. Под глазами синяки, боли
не проходили. Бенджамин тоже был не в себе, квартира являла жалкое зрелище.
Еще через четыре дня среди ночи Оливера разбудил телефонный
звонок. Звонил Бенджамин. Сандру забрали в больницу в связи с инфекцией, и он
сам возился с малышом. Говорил, обливаясь слезами. Оливер приехал к нему,
упаковал все детские вещи и привез обоих к себе.
– Агнес займется Алексом, а ты для разнообразия хоть
чуть-чуть поспишь.
На сей раз Бенджамин не спорил. Он никогда не выглядел так
плохо и, казалось, был рад переложить на кого-то груз забот.
На следующий день, вернувшись с работы, Олли завел с
Бенджамином длинную беседу. Выяснилось, что ребенок непрестанно плачет, Сандра
вечно недовольна, новую работу найти не удается и концы едва сводятся с
концами. Вдруг все это навалилось на Бена, и он запаниковал. Оливер опять
пожалел, что они решились на ребенка, хотя знал, какой он получился славный.
– Сынок, ты должен это хорошенько обдумать. В самом ли
деле это то, чему ты хочешь посвятить жизнь? Сможешь ли ты в самом деле
содержать ребенка? И, самое главное, как ты видишь свое будущее? Намерен ли ты
до конца жизни работать мойщиком посуды? А как насчет Сандры?
Все эти вопросы беспокоили парня не один месяц, а теперь
придавили его. Он признался отцу, что больше уже не любит Сандру, а если и
любил ее вообще, то очень недолго, что мысль провести с ней остаток жизни его
удручает. Но теперь у него ребенок, и он любит его.
– Пап, это мой ребенок. Я не могу его бросить. Я не мог
бы так поступить с ним или с самим собой. Но, по-моему, с ней я больше жить не
могу... Однако, если я оставлю ее, мне придется оставить с ней Алекса.
У Бенджамина были большие сомнения относительно способности
Сандры растить ребенка. Она не обнаруживала материнских чувств, которые, как он
надеялся, у нее появятся. Как и прежде, она думала только о себе, а не о
ребенке.
– Почему бы тебе не дать ей шанс самой встать на ноги?
Может, тебе стоит подумать о том, чтобы содержать ее без совместного
проживания?
Но как бы он мог это делать? Работая мойщиком посуды? Или
заправщиком?
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь.
Отдохни пару дней и соберись с мыслями.
Бенджамин последовал совету отца, но в итоге чувство
ответственности пересилило. Сандра вышла из больницы, Бену сделалось ее жаль,
он забрал ребенка и вернулся. У Агги сердце разрывалось от того, что приходится
расстаться с малышом, Оливер ощущал примерно то же, видя, что Бенджамин снова
поступает неправильно. Его просто коробило при мысли, что сын, следуя взятым на
себя обязательствам, опять будет жить в той жуткой квартире, с ребенком и
Сандрой. Олли непременно хотел вручить Бену пять тысяч долларов, а тот ни за
что не желал их брать.
– Ну тогда считай, что я тебе даю в долг. Я не
собираюсь позволить тебе голодать. Прояви ты разум, ради Бога.
Наконец Бенджамин смягчился, пообещав вернуть деньги при
первой возможности.
Новые сложности появились двумя неделями позже. Генеральный
директор фирмы, в которой работал Оливер, вызвал его и сделал совершенно
неожиданное предложение. Директор лос-анджелесского филиала заболел раком, через
неделю должен был уйти на инвалидность, и кого-то надо было назначить на его
место. Более того, они собирались расширить филиал, «уравновесить», как было
сказано, его с нью-йоркской штаб-квартирой, чтобы иметь лучший контакт с
телеиндустрией и заполучить крупных, солидных клиентов на западном побережье.
Председатель правления решил, что Оливер – самая лучшая кандидатура для
руководства калифорнийским бюро.
– Бог ты мой... но я же не могу... Здесь у меня дом,
дети ходят в школу... Я не могу так просто вырвать их с корнем и переехать за
три тысячи миль отсюда.
Кроме того, был Бенджамин с его проблемами, с ребенком. Олли
не мог махнуть на него рукой, как махнула на них всех Сара год назад.
– Я должен это обдумать.
Но, учитывая солидное увеличение жалованья, условия и
участие в прибыли, только сумасшедший мог бы отказаться от такого предложения,
и Оливер это понимал.
