От назидательной речи Питера Юлии стало смешно. Что ж это они все меня учат — даже случайный любовник, и тот туда же!
Но вслух она сказала:
— Хорошо, уговорили. Давайте пить чай — только, чур, зеленый.
И Питер заказал по телефону зеленого чаю. Над ними плыл душистый запах табака, одурманивающе пряно пахли цветы, и Юлия, все еще испуганная и напряженная, понемногу расслабилась и почувствовала, что уже по-настоящему приходит в себя.
— А теперь давайте просто поболтаем, — улыбнувшись ей, сказал он. — Я скучаю по русской речи, хотя и не признаюсь в этом никому, даже самому себе. А вам вот, видите, признался.
— О чем же мы будем разговаривать?
— Да о чем обычно говорят? Во времена моей молодости говорили о детях. Это самая безобидная тема. Расскажите, какие у вас дети.
Они беседовали довольно долго — так, ни о чем, как и предлагал ее странный случайный знакомый. У Юлии совсем перестала кружиться голова; она чувствовала лишь противную дрожь в коленях, но и этого было вполне достаточно, чтобы внутренний дискомфорт не покидал ее.
Питер заботливо угощал ее чаем. Она тихо сидела, пока не смогла уверенно встать, пока не ощутила, что все в порядке и силы ее окончательно восстановились.
— Пожалуй, я уже в силах отправиться домой. Мне давно пора.
— У меня здесь нет машины, Юлечка. Давайте я посажу вас в автомобиль.
— Спасибо, Питер, но я в полном порядке. Не надо меня провожать. Заметьте, что мы так и не перешли на «ты». Забавно, правда?
И Юлия, с легкой грустью махнув ему рукой, размеренно, словно проверяя свои силы, отправилась в обратный путь. На улице было еще жарко, но дул свежий ветер с океана. Она глубоко вдохнула полной грудью и подумала, что, если она доберется спокойно до Москвы, без дальнейших приключений, это будет подарком судьбы. А пока надо добраться всего лишь до своего отеля…
Ее подвезла интересная мулатка, седая и строгая, Юлия уже знала, что на островах все пользуются автостопом — и туристы, и местные жители. В дороге она обдумывала происшествие. Этот неожиданный обморок… Возможно, ничего особенного действительно не случилось. Тепловой удар — с кем не бывает! Она мало ела, а главное — мало пила сегодня. Забыла совсем про это важное правило поведения на жаре — пить и пить, даже когда не хочется. Плохо спала в последние дни, пережила сильный стресс, перенервничала…
Да уж, первый внебрачный сексуальный опыт она запомнит надолго! Надо же, так переволноваться, чтобы грохнуться в обморок — как невинная девочка, ей-богу! Пожалуй, даже какой-нибудь близкой подруге она не смогла бы об этом рассказать — засмеют ведь! Хорошо еще, что ей попался опытный и бывалый партнер. Умеет вывести из обморока, сделать укол, знает, что к чему. А если бы на месте Питера был кто-то другой? Страшно подумать — «скорая», вертолет, больница на Гваделупе, местные врачи, расходы, страховая компания, волокита с оплатой страховки… О, какое счастье, что все обошлось! Да, видно, роль распутницы все-таки не ее амплуа. Моральных силенок маловато, да и физических, как выясняется, тоже.
Юлия почувствовала легкую боль в руке и взглянула на синяк от укола. Не так уж и ловко он это умеет — вон какой след остался. И тут же она упрекнула себя: еще привередничает!.. Хотя привередничай не привередничай, а Питер все-таки человек с тайной. Явно что-то скрывает, о чем-то умалчивает. Ну, сейчас это обычное дело. Может, «пришил» каких-нибудь своих бабушек, забрал наследство и скрывается теперь на Антилах…
Она почти не отдавала себе отчета, что пытается рассмешить и успокоить самое себя, что, напуская на себя цинизм, она всего лишь старается обмануть собственное чутье, подсказывающее, что где-то рядом таится опасность.
У въезда на территорию своего отеля Юлия поблагодарила мулатку и вышла из машины. Та приветливо улыбнулась ей, пожелала счастливого возвращения в родные места. Машина, взревев мотором, рванулась с места. "Да, счастливое возвращение — это как раз то, от чего я бы не отказалась", — подумала Юлия.
Ну вот и все. Приключение позади. Теперь она нормальная, современная женщина — и знает жизнь. И вообще, все было бы неплохо, если бы не этот дурацкий обморок… Но уже ясно: безумства ей вредят. Рискнула один раз — и довольно, не для нее все это. И, подумав со вздохом, что зря, должно быть, природа создала ее женщиной одного мужчины — во всяком случае, женщиной, стремящейся к этому, она вошла в дом.
В спальне был полумрак и прохлада. Раздавался могучий храп: муж крепко спал.
Юлия долго стояла под струей душа, делая воду то горячее, то холоднее, потом облилась из кувшина с головой, как учила ее няня — чтобы смыть все плохое. Оделась, тщательно причесалась, наложила легкий, едва заметный макияж и стала будить мужа:
— Алексей, вставай, пора ужинать! Проспишь все на свете.
— А, это ты, уже вернулась? Ты меня разбудила на самом интересном месте. Мне снился такой хороший сон. Как съездила, все раритеты скупила? Или оставила что-нибудь бедным аборигенам?
Ей не хотелось вступать хоть и в шутливую, но перебранку, не хотелось слушать его досужий треп, и она сказала, что будет ждать его в саду, в беседке.
Океан тихо шумел, ветер гнал небольшие волны, пальмы шуршали жесткими листьями. Весь вечер она была тихой, задумчивой и рано легла спать.
Глава седьмая
В Москву они прилетели ясным январским утром. На летном поле сверкал белый снег. Юлии было приятно возвращение на родину, в знакомые края, домой. Они отсутствовали совсем недолго — перевалил за середину январь 2000 года, но ей казалось, что время остановилось. На островах оно, во всяком случае, точно было другим. Снег и зима выглядели такими привычными и милыми, а экзотические острова стали казаться ей далеким миражом уже в тот момент, когда они спускались по трапу.
В аэропорту Земцовых встретил Павел. Он привез отцу с матерью по теплой дубленке, будто они не могли в легких парижских курточках сами добежать до машины, присланной за Алексеем. Однако заботливость сына растрогала родителей, и Юлия, отчаянно соскучившаяся, всю дорогу из Шереметьева до дома не могла отвести от него глаз.
Пашка был осунувшийся, бледный, с темными кругами под глазами. Сердце матери защемило при мысли о том, что у детей здесь, может быть, случились какие-нибудь неприятности, пока она там…
— Пашенька, ты здоров? Как ты себя чувствуешь? У тебя все в порядке?
— В порядке. Только не выспался. Всю ночь был в клубе.
— Вот это новости! — изумилась она. — Ты же всегда был противником ночной жизни.
— Был. Но теперь каникулы, времени свободного много, так надо же все-таки посмотреть, что там происходит. Да и сестру нужно было вывести в свет.
— А с кем вы были?
— Туда много наших ребят ходит, встретили по крайней мере человек шесть знакомых… Мы, мам, наверное, еще в Питер рванем, ладно? А то каникулы скоро закончатся, а я нигде не был. — Вид у Пашки был какой-то взъерошенный, загнанный.
