— То есть мы должны поверить, что мимо проклятой планеты пролетал мусорщик и любезно согласился подбросить вас до дома? — подозрительно переспросил помощник судьи.
— Ну, а кто еще будет летать между мертвыми, кроме мусорщиков? — резонно спросил я, на что никто не нашел, что ответить.
— Значит, теперь он сообщит о нашей ситуации в Галактическую лигу? — с надеждой спросил освобождённый мной второй судья.
— Скорее всего, да. Думаю, в скором времени можно будет ждать кораблей союза, — сделал резонное предположение я.
— Что случилось после вашего возращения? — уже как-то устало спросил старик.
— Вернувшись на корабль орков, я сразу же приступил к выполнению прерванного задания, — бодро, как заправский вояка, отрапортовал я.
— Вы чуть не уронили весь корабль на поверхность планеты, — снова рассвирепел главный судья.
— Это был отвлекающий маневр для выполнения основного задания, — заявил я и глазом не моргнув.
— Вы чуть не уничтожили весь их корабль ради отвлекающего маневра? — шокировано переспросил помощник судьи, у него от волнения на лбу выступили капли пота. У многих из зрителей от моего ответа колени затряслись от ужаса.
— И судя по той голове, что лежит перед вами, своё задание вы выполнили, — пристально сверля меня взглядом, заключил судья.
— Так точно. И меня до сих пор мучает вопрос, за что меня сейчас судят? — спокойно выдержав его взгляд, спросил я.
— Значит, главное для вас — выполнить своё задание, а о последствиях своих действий вы даже не подумали, — обвиняюще спросил судья.
— Задание превыше всего! — уверенно заявил я.
— И то, что вы нарушили мирное соглашение, которое с огромным трудом нам удалось заключить десять лет назад, вас совершенно не волнует? — устало и практически обреченно спросил судья.
— Я всего лишь солдат, а не политик. Меня волнуют только мои приказы, — стоял на своем я.
— После внезапного нападения на корабль и практического его уничтожения орки находятся в панике. Что, если они разорвут соглашение и начнут войну?! — возвысив голос, практически закричал седовласый старик.
— Если военное командование поручит мне эту проблему, я с удовольствием решу её. Теперь у меня достаточно сил, чтобы уничтожить всех орков на том корабле, — уверенно и невероятно властно заявил я.
Мой простой ответ до глубины души шокировал всех присутствующих. Почему-то ни у кого не возникло сомнений, что я выполню то, что обещаю.
Главный судья уставился на меня выпученными от удивления глазами и беззвучно то открывал, то закрывал рот, напоминая в этот момент пучеглазую рыбу, оказавшуюся на поверхности.
— Отдайте приказ и погружу всех наших врагов в пучину ужаса и отчаяния. Я истреблю всех, кто посмеет угрожать нашему великому народу. Я опустошу любой мир, что посмеет встать на нашем пути, — заверил их я, вкладывая в каждое слово своё смертоносное намерение.
От силы моих слов, что проникали в самую душу, все присутствующие в зале заплакали кровавыми слезами. Это было признаком того, что они всем сердцем поддерживали каждое моё слово. Даже главный судья не устоял и по его бледным щекам заструились рубиново-красные, кровавые слезы.
— Какой властный! — растроганно сказал второй судья. Он был действительно счастлив, что в этом поколении появился настолько выдающийся молодой человек. Его свершения уже сейчас можно было считать выдающимися, но его будущее могло стать безграничным.
— Тогда как вы предлагаете решить этот вопрос? — успокоившись, спросил главный судья.
— Передайте оркам: если они объявят войну, я вернусь на их корабль и убью их всех до единого, — уверенно заявил я.
* * *
Перед судом в гордой позе стоял военный, который ради выполнения приказа уничтожил двадцать процентов населения орков, причем не разбирая, были то военные или гражданские, мужчины или женщины, дети или старики. Он убил их всех, не задумываясь и не колеблясь, а еще десять процентов населения обрек на мучительную смерть от голода. Теперь же он обещал уничтожить их всех до единого. Ни у кого не возникло сомнений, что он выполнит всё, что обещал. Это было действительно жутко. Смотреть в глаза самой смерти во плоти.
Трое судей удалились в отдельную комнату для совещания. Вернулись они только через пол часа. Весь их вид показывал их решимость и беспристрастность, сейчас они напоминали воплощение справедливости.
Смотря в глаза этого непостижимого существа, главный судья поднялся и огласил свой приговор.
— Рассмотрев всю ситуацию по существу, Трибунал постановил: признать Майора Рэда невиновным по всем статьям. Верховному командованию следует выплатить причитающееся ему вознаграждение за успешное выполнение задания. В связи с перемирием отправить Майора Рэда в почетную отставку с выплатой ему всех причитающихся вознаграждений и назначением ему военной пенсии.
Такое решение оказалось не то, чтобы совсем неожиданным, но и не тем, на что все рассчитывали. Получалось, что с великим героем, который практически в одиночку выиграл эту бесконечную войну, поступили не справедливо.
Однако Майор Рэд не стал противиться этому решению и спокойно принял свой приговор. Было похоже, что его, вообще, мало волновали подобные мелочи.
— Когда я могу покинуть службу? — равнодушно спросил он.
— Вам нужно пройти мед осмотр и сдать оружие. После чего поезд доставит вас домой, — облегченно ответил седой стрик. Он всерьез опасался, что прославленный герой начнет спорить с его решением и устроит здесь беспорядок.
* * *
После трибунала я при сопровождении конвоя отправился в лазарет. Все встречные солдаты и офицеры при моем появлении вставали в стойку смирно и отдавали честь. Мне даже стало жаль своих конвоиров, им определенно было не по себе, видя такое почтение проявляемое окружающими.
В медицинском комплексе меня встретило до боли знакомое лицо. Корнелиус за это время совсем не изменился, разве что его привычный блеск в глазах, как у безумного ученого, чуть померк.
— Кори, давно не виделись! — обрадовавшись, прокричал я.
— Да уж, давненько я не слышал этого прозвища. Между прочим, для меня прошло двадцать лет, — укоризненно посмотрел на меня сумасшедший ученый.
— Ты ни капельку не изменился, всё такой же брюзга, — продолжил подтрунивать я над старым другом.
— После твоего исчезновения много чего произошло. Хорошо, что ты сам ни капельки не изменился и всё так же непочтителен и невыносим, — улыбнувшись, не остался в долгу он. Похоже, для него все мои подвиги не имели особого значения. Он всегда рассматривал меня как интересный научный феномен, и его интересовали больше мое тело и душа, чем мои подвиги.
— Не видел тебя на процессе, ты был чем-то занят? — озадаченно спросил я.
