За время, которое я потратила на детей и Мэри Матэмхэйн, глава этого семейства стал выглядеть еще хуже, хотя, казалось бы, куда уж хуже-то. А между тем изменения были очевидны. И без того нездоровый оттенок кожи приобрел зловещий желтоватый оттенок, глазные яблоки покраснели, а кончики скрюченных пальцев больше походили на птичьи лапы, чем на человеческие руки.
К импровизированной клетке Джона, как и обещал, меня не подпустил, велев остановиться в трех шагах от заветной цели.
— С вашей женой и детьми все хорошо, — громко произнесла я, не забыв недовольно зыркнуть на Джону, потому что именно из-за него теперь приходится повышать голос. — Они пока еще слабы, но скоро поправятся. Потому о них можете не...
— Не могу, — перебил меня лесник, сжимая кулаки. — Сдерживаться... Больше...
И пока я моргала, пытаясь отыскать смысл в его словах, отступил в темноту угла, почти полностью исчезнув, и вдруг завыл так ужасно, что у меня волоски по всему телу встали дыбом. Потому что человеческое горло просто не способно издавать таких звуков.
— Проклятие Бездны! — шепотом выругался Джона и, передвинув меня себе за спину, нетерпеливо подался вперед. Не знаю, что он там рассмотрел, я лично, не видела ни зги, но что-то, видимо рассмотрел, иначе не воскликнул бы обалдело:
— Да он вервольф!
Я с недоверием покосилась на друга. Он серьезно? Вервольф?
— Вервольфов не существует, — попыталась напомнить я, но мой голос утонул в диком вое лесника.
Об этих мифических существах рассказывали много — преимущественно в сказках, конечно. Еу, так в сказках о ком только ни рассказывалось! О драконах, о феях, о разумных русалках, о жутких существах с головой человека и телом коня, о трехглавых змеях и огромных гоблинах, которые превращались в камень с первыми лучами солнца.
Но в то, что все они существуют на самом, деле верили разве что малые дети.
Я недоверчиво покосилась на друга. Взгляд у него был совершенно безумный, надо сказать.
— Конечно не существует, — радостно согласился он, и обернулся. — Умеешь управлять повозкой?
— Что?
— Впрочем, неважно. Один из пацанов точно умеет. Помню, он зимой нам в замок тушу лося привозил. Браконьеры завалили — не выкидывать же... Мы потом целый месяц лосятиной харчевались. Лось, кстати, по вкусу от коровы вообще мало чем отличается.
— Джона!
— А? — Посмотрел на меня удивленно и немного растерянно. — А! Ну, да. Про лосятину сейчас как-то не к месту. Слу-ушай!
Он звонко хлопнул в ладоши и в ответ на этот звук в углу зарычали, загремели тяжелой цепью.
— Ведь тебе совершенно необязательно куда-то ехать! Как же я сразу не подумал-то! Мы его усыпим и надежно свяжем. И магией можно, и цепью опять-таки. Хотя мне кажется, что хватит одной магии, на вервольфов она хорошо действует. Даже лучше, чем на нежить! А потом уже спящего в замок перевезем, в лабораторию. И...
— Джона! — прошипела я. — Матэмхэйм человек. И он тебя слышит!
На короткое мгновение в глаза некроманта промелькнула раскаяние, но отступаться от задуманного он явно не планировал. Впрочем, следующую фразу Джона произнес немного смущенно:
— Тем лучше. Значит, это не станет для него сюрпризом. Надо только жену его подготовить. И детей.
Я устало вздохнула и поплелась к повозке, даже близко не представляя, какими словами успокаивать женщину, чей муж по неведомым причинам превратился в чудовище.
Хотя почему «по неведомым»? Уж Мэри Матэмхэйм должна знать, что приключилось с отцом ее детей.
Я оглянулась на сарайчик, в котором Джона остался наедине с лесником, и, подхватив юбку, со всех ног припустила к повозке. Разговор мне предстоял нелегкий, но я очень надеялась, что смогу получить информацию, которая прольет свет на происходящее.
И да! Верить в вервольфов я все еще отказывалась.
Глава 10. Как взглянуть на друга новым взглядом
Разводить сантименты я не стала по причине отсутствия времени, — предки знают, как быстро Джона воплотит свой план в жизнь — и сразу, едва только целительский катафалк оказался в поле моего зрения, выпалила:
— Мэри, мне срочно нужна ваша помощь! Можете мне быстро, буквально в двух словах, рассказать, что же все-таки приключилось с вашим семейством, а то у нашего некроманта такая буйная фантазия, что он готов записать вашего супруга в вервольфы.
Лицо Мэри Матэнхэйм залила смертельная бледность, и если бы не один из сыновей, успевший обхватить ее за плечи, она точно бы расшибла голову, упав с катафалка.
— О небо, — простонала она, закатывая глаза и цепляясь слабыми пальцами за руки своих детей. — Как? Кто?.. — И совершенно неожиданно, хриплым шепотом:
— Не губите!
За одну секунду она осунулась, морщины на лице стали глубже, а глаза словно выцвели, моментально превратив молодую еще женщину в самую настоящую старуху.
— Мэри? — охнула я и осторожно послала магический импульс Силы. — Что с вами?
Она поежилась, оглянулась на сына, сидевшего рядом с ней в повозке, скользнула воспаленным взглядом по остальным детям, что вместе с Бифштексом резвились в придорожных кустах.
— Мы думали, что тут, среди лесов и болот, где на десятки миль ни одной живой души, мы сможем жить спокойно, без страха за детей, без опасения, что тайна рода Матэнхэймов выплывет наружу, но, видно, не судьба.
Голос у нее дрожал, и в глаза мне Мэри старательно не смотрела, а я растерянно хмурилась, отказываясь верить в то, о чем она говорила и пытаясь найти ее словам рациональное объяснение.
— Вы спрашивали у меня о вервольфах, эрэ? Что ж, вы правы.
— Я спрашивала о том, что случилось, — прошептала я. — А вовсе не...
— Да, мы вервольфы, — решительно перебила меня жена лесника и, глянув на старшего сына, велела:
— Паркер, посмотри за братьями и малышкой. Нам с эрэ нужно кое-что обсудить.
— Но ма... — попытался было воспротивиться он — явно мечтал погреть уши о наш разговор!
— Ты плохо слышал?
— Хорошо.
Мальчишка зыркнул на меня волком и, будто пробка из бутылки, вылетел из катафалка, а Мэри подвинулась на сидении, предлагая мне занять освободившееся место, и, грустно улыбнувшись, начала свой рассказ.
— Вервольфы среди людей всегда жили. И не смотрите на меня такими глазами, я пока еще в своем уме — знаю, о чем говорю. В сказках о нас, правда, какой чуши только не писали! И что мы на людей охотимся, и что на луну воем, покрывшись шерстью, и что коли нападем на человека и искусаем его, то он потом обязательно таким же как мы станет. Много всякого, не мне вам рассказывать.
Посмотрела на меня настороженно, словно ожидая насмешек с моей стороны, но я, как это ни странно, верила каждому слову Мэри. Уж и не знаю, почему. Может, потому что видела, как мало осталось от человека в ее муже, а может потому, что женщина говорила таким голосом, с такой болезненной уверенностью и обреченностью, что не поверить ей было просто невозможно.
