– Кто это? – почему-то шепотом спросила Алла.
– Так… Нечто вроде друга детства, – отмахнулась Ира.
– Симпатичный…
– Ты находишь?
Ирина была сильно удивлена этой встречей. После того нелепого свидания в «Шоколаднице» они больше не виделись. Правда, Сережик звонил несколько раз, но все время попадал как-то неудачно, Ира была занята и не стеснялась говорить ему об этом. Последние дней десять звонки прекратились, и Ирина решила, что он все понял и оставил ее в покое. И вот на тебе – нагрянул к ней на работу. Да еще с цветами.
– Здравствуй, Ира. – Он неловко протянул ей букет. – Это тебе.
– Спасибо, конечно… А в честь какого праздника?
– Да так просто, захотелось тебя увидеть. Я попросил маму, она позвонила твоей, та сказала моей адрес твоей работы.
– Ну, не буду вам мешать, – сказала со странной интонацией Алла и неторопливо зацокала каблуками к выходу.
– Алка, подожди! – крикнула ей вслед Ирина, но та даже не обернулась.
– А это твоя подруга, да? – Сережик проследил за ней взглядом. – Симпатичная. Стройная такая… Люблю стройных девушек.
– Чего ж ты тогда ко мне-то приперся? – разозлилась Ира. – Да еще с цветами. Дарил бы свои букеты стройным девушкам.
– Да ладно тебе, что ты все обижаешься по пустякам? – рассмеялся Сережик. – Просто у меня сегодня выдался свободный вечер, вот я и решил: мне нечего делать, тебе наверняка тоже – надо вместе сходить куда-нибудь.
– Да с чего это ты взял, что мне нечего делать? – Ирина была возмущена до глубины души. – У меня скоро свидание с любимым человеком. Вот только заеду домой переодеться…
– А, ну раз так… – Он пожал плечами. – Тогда я поехал. Тебя подбросить?
– Спасибо, я на машине. – Ира уже хотела поспешить следом за Аллой и догнать ее, как тут остановилась и снова сделала шаг к Сережику.
– Постой-ка! Минуточку погоди…
Мимо них быстро шла Маша. Та самая диджей Маша, единственная из девчонок, кто не верил в Ирины рассказы о поклонниках.
– Привет, Машенька, – сладко пропела Ира, выставив вперед букет, чтобы он был как можно заметнее. – Познакомься, а это мой старый друг Сережик… Сережа.
– Очень приятно, – раскланялся тот. – Правда, не такой уж я старый… В смысле – я сам не старый. А друг старый, это да.
Маша деланно улыбнулась:
– Рада познакомиться. Простите, ребят, лечу – у меня эфир через десять минут! С этими пробками…
И умчалась.
Ира была очень довольна. Как здорово, что их увидела именно Машка! Пусть она теперь только попробует ей не поверить!
– А ничего, – констатировал Сережик, глядя вслед Маше. – Симпатичная. И стройная… Любою стройных.
Ира замахнулась на него букетом.
– Еще раз скажешь это при мне – убью!
* * *
Перед второй встречей с психологом Лолой Саша волновалась еще больше, чем перед первой. Она уговаривала себя, что беспокоится о дочке, но отлично отдавала сама себе отчет, что это не так. Слова Лолы о мести Володе и жажде реванша разбередили ей душу. Александра все время думала об этом и пыталась разобраться в своих чувствах, но только еще больше запутывалась. Иногда ей казалось, что она действительно любит Владимира, полюбила его с новой и силой и даже более того – всегда, всю жизнь только одного его любила и ждала. Но чаще в голову приходили совсем другие мысли – что психологиня права, и ею, Алекс, движет исключительно жажда мести. Ей просто хочется заставить Володю страдать так, как страдала когда-то она сама, а никаких других чувств у нее к нему нет…
Разговор они начали с обсуждения проблем Иришки – так Александре было проще.
– Ну что я могу сказать… – развела руками Лола. – У вашей дочери действительно серьезные проблемы в личностной сфере. Это последствия той глубокой психологической травмы, которую она пережила в детстве.
– Какой еще травмы? – Глаза Саши округлились от ужаса. – Я ничего не знала!
– Вы что, не помните, что случилось с ней летом, когда ей было шесть лет? После чего вам пришлось везти ее в больницу?
– Ах, вы об этом! – у матери отлегло от сердца. – Помню, конечно. Но неужели это происшествие могло иметь такие значительные последствия?
– А вы как думали? Подобные, как вы выразились, происшествия, и взрослых-то людей вводят в состояние депрессии или фрустрации, а уж для ребенка это и вовсе жесточайший стресс, – строго произнесла кандидат наук.
– Что вы говорите! – поразилась Александра.
– У нее произошла интериоризация психической травмы. С тех пор ваша дочь постоянно испытывает подсознательное чувство вины. Вы сами говорили, что она слишком робка, слишком застенчива, слишком не уверена в себе. Это все последствия того события. Тогда в детстве она подсознательно обвинила во всем себя. Мол, такое произошло со мной из-за того, что я была плохой девочкой и убежала без спросу одна за калитку. С тех пор она выросла, а чувство вины осталось. Это отражается на всех сторонах ее жизни, но более всего – на межличностном общении, взаимодействии с противоположным полом…
Александра слушала эту странную, не всегда понятную ей речь как откровение. Вот ведь удивительная наука эта психология! Оказывается, какой-то несчастный укус бродячего пса может поломать человеку всю жизнь. Она-то, по наивности своей, думала, что после этого дочь только собак стала бояться. А у Иришки, выходит, сформировался, как выражается Лола, еще и целый букет комплексов. Тут тебе и чувство вины, и неуверенность в себе и даже трудности с мужчинами…
– Надо же, какой ужас! Но что же делать?
Лола строго поглядела на нее:
– Я считаю, что вашей дочери нужно измениться. Кардинальные перемены помогут ей ощутить себя новой Ириной, другой, не той шестилетней девочкой, которая не послушалась бабушку, а иной, взрослой женщиной, у которой больше нет тех проблем. Ей необходима новая идентификация, если хотите, переосмысление собственной самости. Понимаете?
Александра сначала кивнула, потом помотала головой. В этот раз она действительно поняла почти все услышанные слова. Но не могла взять в толк, к чему клонит собеседница.
– Как же Иришка сможет вот так взять, раз – и измениться?
– У меня был вариант – длительный реабилитационный курс, – проговорила психологша, – но ваша дочь от него отказалась.
– Да, она такая – упрямая, – вздохнула Саша. – Если уж упрется – беда, с места не сдвинешь. Но неужели нет другого выхода?
– Есть, но он тоже не из простых. Возможно, в чем-то даже и более сложный.
– И что же это?
– Пластическая операция.
– А это тут при чем? – удивилась Александра.
Улыбнувшись с видом «ну как можно не понимать таких элементарных вещей!», Лола снисходительно принялась объяснять:
