— Рауль, — негромко проговорил Азарон. — Я… я не могу.
— Ваше Величество, — глядя прямо в глаза монарху, проговорил глава безопасности. — Саймир, пытался убить моего сына и обесчестить Вашу дочь. Вы и сами прекрасно видели, в каком состоянии он тогда находился. Так почему же Вы тогда медлите? Неужели, Ваша дочь и мой сын не попадают под указ Ваших же предков? О покушении на членов королевской семьи? Неужели стихийникам и в этот раз всё сойдёт с рук?
— Хорошо, — прикрыв глаза, проговорил Повелитель. — Казнь состоится в полдень.
А спустя несколько часов, на главной площади, под взглядами миллионной толпы, лучший друг Повелителя Азарона, был казнён по обвинению в предательстве.
Толпа ликовала, а советники великого правителя, продумывали новый план. Ведь ни в чём, на самом деле не виновный Саймир, оказался лишь началом, первым звеном по уничтожению Великих магов. По уничтожению тех, кем восхищались, завидовали, ненавидели и боялись. Стихийников.
— О, Господи, — проговорила негромко я. — Но зачем это всё?
— Кто? — удивился Эмиль.
— Не обращай внимания, — отмахнулась от его вопроса. — Лучше расскажи, зачем они это сделали?
— Люди всегда боятся тех, кто сильнее их, — негромко проговорил де Лоруш, устало вздохнув.
— А… ты сказал, что этот Саймир оказался невиновен. Что тогда произошло на самом деле?
— Азарона предал не друг, а именно его окружение. Советники, что боялись разоблачения. Это грозило им не только потерять насиженное место возле Повелителя, но и возможное заточение под стражу.
— А этот Саймир, он…
— Саймира опоили, а Литиссия, дочь Азарона, была под снотворным. Вот и всё, — сказал Эмиль, позёвывая.
— А что стало с остальными стихийниками? — не удержалась я от очередного вопроса.
— Предательство, Ника. Очернить кого-то ведь очень легко, тем более, когда целая миллионная толпа на взводе, и вроде как доказательства вины одного из стихийников была доказана. Вот народ и обезумел. Кто-то сказал, что это всё может повториться, кто-то выкрикнул, что боится и за своих детей, а кто-то, просто предложил уничтожить Великих магов, чтобы больше никогда не бояться подобного. Что, раз уж такое произошло в семье Повелителя, то никто не сможет остановить этих проклятых Великих прийти к ним в дома, и бесчинствовать уже там.
— Ужас, какой, — шокировано проговорила я.
— Да, ужас, — согласился мужчина. — Но самый ужас начался тогда, когда народ пошёл убивать. Они же все были словно обезумевшие. Они были уверены, что творят возмездие. И даже умирали, проклиная стихийников. Это не была война. Это была обычная резня, в которой стихийники защищались, как только могли. Но… их было мало, и в тот день, не осталось больше никого.
Эмиль говорил негромко, но каждое его слово словно набатом отдавалось в моей голове. Я была возмущена и подавлена от этой несправедливости. И ещё, мне вдруг стало страшно.
— Именно тогда Рашхан и перестал существовать, — продолжил рассказ де Лоруш. — Почти треть населения была уничтожена. Тогда-то и было принято решение объединить земли с соседями. Так и появилось наше государство. Мерджи.
— Скажи, а то, что я являюсь стихийницей, это…
— Не переживай, — улыбнулся де Лоруш. — С того времени прошло слишком много столетий. Да и поняли все, какую ошибку совершили. Вот только исправить уже ничего нельзя.
Печальная история. Из-за страха и подлости нескольких человек, было уничтожено столько народа.
— Пойдём, Ника, — сказал Эмиль, устало поднявшись на ноги. — Уже обед давно. Да и тебе отдохнуть не помешает.
Глава 19
— Скажи, Эмиль — начала я, сидя за столом в таверне и поедая вкусный обед. — А что произошло в ваше отсутствие?
— Ты о чём? — удивлено уставился на меня мужчина.
— Ну, Марк сказал, что пока вас здесь не было, то кого-то убили. Мне просто интересно.
— Марку нужно язык укоротить, — нахмурился де Лоруш.
— А всё же? Что случилось? — я не собиралась отставать от него с расспросами. Мне это всё, явно связанное с магией было на самом деле жутко интересно.
— Было найдено четыре тела, — начал де Лоруш. — Их полностью лишили магии, а потом убили. Похоже, что это тоже ритуальные убийства.
— Похоже? — удивилась я. — А почему ты так решил?
— Все они обладали магией, правда, и стихи у них были разные, — пожал плечами Эмиль. — А найдены были на жертвенных камнях. Вот и всё.
— И что, ничего не удалось выяснить? — спросила, отпивая морс из кружки.
— Даже остаточных следов не осталось, — хмуро проговорил Эмиль.
— Слушай, а… а если мне попробовать?
— Ника, это расследование, а не представление, — сказал де Лоруш.
— Но я же уже была вчера на месте преступления, что ужасного в том, что ещё раз посмотрю?
— А то, что вчера ты была на краже, а не на убийстве, — сказал мужчина.
— Но тел ведь там уже нет, — не унималась я.
— Ника…
— Послушай, ты же сам мне сказал, что здесь, в столице, я могу найти себе занятие по душе, а что если я буду помогать вам в расследованиях? Ты же можешь устроить меня на работу в ваш отдел? Ну, там, консультантом, или ещё кем-нибудь.
— Ника, это работа не для молодых женщин. И у нас не игры, — проговорил он.
— А я и не играться хочу, а работать, — обиделась и уткнулась взглядом в тарелку.
Нет, ну, правда, ему прекрасно известно о моих талантах, и это их он называет игрой? Обидно.
— Послушай, — положив локти на стол, он устало сгорбился и, взглянув на меня хмурым взглядом, продолжил: — Это всё не развлечения, понимаешь? То, что творится вокруг — это жизнь. Вот такая вот не предсказуемая и местам ужасная и жестокая, но жизнь. А молодая девушка вроде тебя должна думать в этом возрасте совсем о другом. Ну, не знаю, о магазинах, может быть, о женихе, или о чём вы там в этом возрасте думаете?
— Я не все, — жёстко проговорила, придвинувшись чуть ближе. — О женихе подумать, так у меня ещё будет на это время. А насчёт магазинов… на это уже деньги нужны. Вот я и хочу, чтобы ты принял меня на работу.
— Но ты можешь купить себе всё, что нужно и так, не работая. Я же тебе сразу об этом сказал. Все твои расходы я беру на себя. Ты можешь спокойно, не торопясь встать на ноги и найти себе дело, которым и будешь заниматься.
— И чувствовать себя должной тебе до конца своих дней, или даже содержанкой? Ну, уж нет, увольте, — откинувшись на спинку стула, сплела руки на груди и уставилась на Эмиля не мигающим взглядом.
— Ладно, Вероника, — откинулся на спинку стула и следователь. — Я обещаю тебе подумать над этим, хорошо?
