Именно так я успокаиваю свою совесть, пока Софа вгрызается в чизбургер, и рассказывает про «Ход Королевы» и «Джонни и Джорджия». Вот еще один парадокс – она ест, как поросенок, и меня это вот вообще никак не напрягает, а даже кажется милым.
- Леди, - фыркаю я, протягиваю ей упаковку салфеток, и тормозя у института.
Софа смущается, вытирает рот, и смотрит на меня с ожиданием чего-то.
- Давай остановимся на «Доктор Хаус», - вздыхаю, и киваю ей на дверь, - позвони, как освободишься. И помни – без меня с учебы ни шагу.
- Ага, - Софа все также сидит, и я непонимающе поднимаю бровь, - а ты меня… Ну… Не поцелуешь?!
Что?! Да чтоб тебя… «Безопасное времяпровождение», блин!
- Софа… - угрожающе тяну я, но девушка тут же машет руками.
- Да просто в щечку, блин! Понимаешь, мне так спокойнее будет… После вчерашнего, - она тяжело вздыхает, и у меня закрадывается подозрение, а не был ли вчерашний приступ спланированным.
- Думаю, ты прекрасно справишься без этого, - я нарочно тянусь, перегибаясь и открываю за ручку дверь машины, - выходи.
Хмурый лоб с надутыми губами – и вот уже с открытой дверью неугомонная девушка отстегивает ремень, и быстро, пока я не успел опомниться, чмокает меня в губы.
- Софа! – рявкаю так, что пара проходящих мимо автомобиля испуганно подскакивают.
- До вечера! – смеется девушка, выпрыгивая из машины, и быстрым шагом двигаясь к большим дверям института.
Я убью ее. Точно убью, потому что в таком ритме не продержусь с этой неадекватной.
Ну или ее отец убьет меня.
Глава 12
Роб
На работу я приезжаю с чего-то вдруг в приподнятом настроении, и включаюсь в процесс, мысленно держа в голове, что мне нужно как можно быстрее все закончить. Софа освободится лишь к двум – но до этого времени мне нужно успеть забрать мать из больницы, и отвезти ее домой.
Врач по телефону заверил, что на этот раз организм старушки справился, но категорически просил проследить, чтоб она заканчивала употреблять спиртное. Я понятия не имел, как это сделать – с моей работой даже если я поселю мать у себя, присмотра за ней не будет никакого. А уж если эта женщина захочет выпить – ее сообразительности позавидует сама мисс Марпл, и бутылка непременно найдется.
Вот с такими мыслями на заднем фоне я делегирую все, что можно, и решаю срочняки, которые скинуть ни на кого нельзя. По-хорошему в отсутствии Березнева мне бы тут посидеть до вечера, разгребая бумажную волокиту, но времени нет – и приходится, отбиваясь от звонков и просьб, к двенадцати выехать в больницу, заверив полковника по телефону, что все в порядке.
И на работе, и дома. Вот так, блять, расширились вдруг мои трудовые обязанности.
Когда я уже на полпути в больницу, мне звонит Софа, и нехорошее предчувствие разливается где-то внизу живота. Вряд ли девчонка будет вызывать меня лишь потому, что соскучилась? Хотя…
- Говори.
- Чего так грубо? – яркий, наполненный жизнью голос врывается мне в ухо, и как-то странно успокаивает, словно сообщая: «Вот, видишь, я говорю весело и беззаботно, а значит, со мной все в порядке».
И с каких пор это стало мне так важно? Обычно я испытывал подобное, когда мне среди недели звонила мать…
- Слушай, тут у меня пару отменили… - не ожидая ответа на свой вопрос, частит Софа дальше, - и я уже свободна. Ждать тебя?
- Твою ж, - хмурюсь, думая, как поступить, - я еще немного занят.
- Без проблем, дойду домой пешком.
- Нет! – Я едва не разворачиваю машину в неположенном месте, настолько против этой идеи, - никуда не выходи из института. Сейчас подъеду.
Не хватало еще, чтоб она влипла в неприятности, пока я обязан за ней присматривать. У Березнева итак растет негласный список того, за что он имеет право оторвать мне голову, не хватало еще прибавить к этому вполне избегаемых причин.
- Класс. Жду, - выдыхает Софа, и отключает вызов.
Почему последнее слово она не произнесла, а практически мурлыкнула в трубку? И почему я улыбаюсь, разворачиваясь, и набирая скорость по пути к этой несносной девчонке?
- Привет! – спустя пятнадцать минут воочию уже щебечет Софа, залезая в машину с двумя стаканчиками, - я купила тебе кофе.
Она улыбается, щурится в обеденном ярком солнце, двигает плечами, чтобы сбросить рюкзак, и перекинуть его на заднее сиденье. Во всех ее движениях столько жизни и раскованности, что я позволяю себе тупо полюбоваться пару минут всем этим представлением, осторожно принимая из ее рук стаканчик, и снимая с него крышку.
- Американо, - опережает меня Софа, даже не дав взглянуть в стакан, - без сахара и добавок. Как ты пьешь такое?
- Сейчас я бы выпил двойной эспрессо, - честно отвечаю, и делаю большой глоток, кайфуя от благородной горечи, - но это тоже неплохо. Спасибо.
Софа фыркает, и ее скулы очаровательно краснеют, пока она сама утыкается в стаканчик, и ерзает на сиденье. Клянусь, сейчас большее, что мне хочется – это притянуть девушку к себе, чтобы она затихла, наконец, и перестала постоянно двигаться, и медленно поцеловать эти губы, пробуя наверняка ее сильно молочный напиток, и наслаждаясь сладостью губ…
- Дай сюда, - чуть сипло прошу я, и едва ли не отбираю ее стаканчик, - тьфу ты, карамельная дрянь.
- Так это и не для тебя! – снова фыркает она уже чуть обиженно, а я не знаю, как объяснить это.
Что мне сказать? Что из всех желаний мне доступно лишь попробовать чертов кофе из ее стакана? И что не будь полковника с его относящейся напрямую к ней родословной, я бы уже давно выкинул в мусор все посторонние предметы, и отвез ее к себе на квартиру? Звучит как то, чего хочется нам обоим, но нельзя, нельзя, нельзя…
Паршиво-то как. И солнце уже не кажется таким приятным, и сидящая рядом Софа затихла…
- Поехали, - выдыхаю я, заводя машину.
- А куда мы?
Этот вопрос девушка задает спустя десять минут, когда понимает, что мы едем не в сторону дома. Удивленно поворачивается – а я сжимаю руль, понимая, что это все совсем не входило в планы.
Да и не хотелось мне при Софе общаться с матерью…
- У меня мама в больнице, - все же отвечаю я, и залпом допиваю американо.
- Ой.
- Ничего страшного. Сегодня ее выписывают, и нужно отвезти домой.
Офа медленно кивает, смотря в лобовое, и я буквально чувствую, как в ее голове крутятся шестеренки. О чем она думает?
- А… Что у нее болит? – совершенно по-детски интересуется она, и я усмехаюсь, зная, что ответить.
- Печень. Но если ты спросишь у нее самой, она скажет, что душа.
