Потом без всякого перехода:
- Гости эти... - тихое ругательство, смысл которого Лера не поняла. - Часть прибудет раньше.
- Когда? - она невольно похолодела от неприятного предчувствия.
- Первых надо ждать завтра. Чтоб у них хвосты отсохли.
- Завтра? - пробормотала она. - Но мы же не успеем. Саха?
- Успокойся. Далгет решит эту проблему.
И коварно усмехнувшись, добавил:
- У нас есть план.
глава 22
Что это за план, Саха ей не сказал. Как Лера ни просила. Только взглянул на нее со странной нежностью и выдал:
- Мы мужчины, наше дело защищать наш дом и тебя.
Классика жанра. Женщина, знай свое место и молчи.
Зла не хватало! Вот хотела она ему сказать про записку, а потом подумала:
«Нет! Фиг вам. Вы мне ничего не говорите, вот и я вам не скажу, что у вас в этом самом доме орудует враг. Ищите сами».
Мужской шовинизм достал.
А Саха довел ее до покоев и тут же велел Таньме подавать обед. Но не остался и не сел за стол, как он обычно делал. Быстро отъел от всего понемногу (в этот раз, кстати, подали помимо того мяса еще тушеные овощи, разварной рис с пряностями и разнообразные фрукты) и тут же собрался назад. Напоследок сказал:
- Ты не скучай тут.
Лера закатила глаза. Не скучай, как же! Теперь даже выход в сад был заблокирован магией.
- Прекрасная перспектива сидеть одной в этой похожей на склеп спальне. Я же тут с ума сойду от безделья и нервов!
Саха криво усмехнулся, указывая куда-то в угол, где было нечто вроде ниши или стенного шкафа.
- Здесь есть книги моей матери. Можешь почитать пока.
Секунду, наверное, Лера переваривала, потом подскочила.
- Что ж ты сразу не сказал!?
- Ты не спрашивала.
И ушел прежде, чем она успела высказаться. А она опустилась за стол в какой-то прострации. Вот же... Змеи! Не было слов. Это они такие наивные и деликатные или просто издеваются? Вывод пришел неожиданно - они просто не понимают ее нужд.
Еще некоторое время она сидела, осмысливая это, пока Таньма не напомнила:
- Ты кушать. Сила.
Лера вздохнула, глядя на нее из-под бровей, и поморщилась. Быстро доела мясо с овощами и сказала:
- Остальное убери, но фрукты оставь.
Прислужница просияла и залопотала что-то вроде того, что она молодец и сила - это хорошо. Опять сила. А Лера подошла к той нише в стене. Закрыто магией. И как ей, спрашивается, что-то отсюда достать?
Таньма показала жестом, как будто прикладывает ладонь, и ткнула в нее пальцем.
- Ты.
Вот интересно... Раньше Таньма говорила только в первом лице - «я убрать», «я сделать». Лексикон прислужницы изменился или ей повысили степень допуска? В связи с чем? Адаптируют?
Но Лера еще не оставила надежду выбраться отсюда. Хотя и понимала, что нельзя взять и выйти из этого дворца. Это нереально. Даже если ей это каким-то чудом удастся, она просто сгинет в тех подземных ходах, по которым ее таскал Камаль.
Стоило вспомнить о нем, и перед глазами снова встал перепачканный кровью синеглазый красавец. Странное тянущее чувство вызвала у нее эта картина... Откуда-то из глубины души пришло нехорошее предчувствие, что он может еще возникнуть в ее жизни. Лера невольно передернула плечами и поднесла к нише раскрытую ладонь.
Даже удивительно, но Таньма оказалась права - магическая завеса сошла, открывая утопленную в стене мраморную полку, на которой лежали мелкие женские безделушки и несколько томиков в потертых переплетах. Жорж Санд, Цвейг, Стендаль...
Все это несло на себе налет грусти - и сад любви, и бережно хранимые вещи и книги. Лера вдруг почувствовала ее, как будто на миг соприкоснулась с жизнью той женщины, которой это все принадлежало. Потом она взяла «Красное и черное» и залезла с ним на кровать. Устроилась с ногами у самого изголовья этого огромного ложа и стала читать историю чужой бессмысленной гордости, честолюбия, любви и смерти. Вымышленные страдания понемногу вытеснили собственную тревогу, и она увлеклась.
Легкий стук и почти одновременно раздавшийся звук отрываемой двери заставили ее вздрогнуть.
На пороге стоял Захри и смотрел на нее исподлобья. Как-то не по себе стало. Взгляд у него колючий и острый. И мрачный. Лера невольно подобралась, прижимая книгу к груди.
А мужчина прошел через всю комнату к столу. Только сейчас она обратила внимание на то, что он держал в руке свитки. Застыл на мгновение, проводя по волосам рукой, а потом положил их на широкую мраморную столешницу и повернулся к ней.
Трудно было понять, что сейчас выражал его темный взгляд, но в одном Лера была уверена на сто процентов. Это те старинные свитки, что она видела в зале беседы! Но ведь Захри, кажется, говорил, что оттуда нельзя ничего выносить. Что это место охраняется родовой магией.
Словно в ответ на ее мысли прозвучало:
- Глава рода распорядился принести это сюда, чтобы ты начала знакомиться. Сам он зайдет к тебе позже.
Захри сказал и уже собрался уходить. Но тут Лера вскочила.
- Погодите, Захри!
Мужчина замер, глядя на нее свысока.
- Как же я смогу это прочитать? Я же не знаю этого языка!
- Он не сказал? – свел брови Захри. – Отныне тебе открыта магия рода и ты можешь читать все.
Она так и застыла, осмысливая, что он сказал. Потом скосила глаза на книгу, которую держала в руке. Контраст был разительный. А он уже повернулся, чтобы уйти, но Лера снова окликнула, подходя ближе:
- Подождите, Захри. Мне кажется, или вы на меня обижены?
Странный у него проскочил взгляд, мужчина нахмурился и произнес:
- Я не обижен на тебя, Валерия. Но нам лучше как можно меньше видеться.
Коротко кивнул ей и вышел.
Все-таки он очень странный, подумалось ей.
Лера подошла к столу, провела кончиками пальцев по древнему свитку и задумчиво уставилась в пространство. Те желтые диски, магия. Не зря ей казалось, что в нее что-то вливается.
Потом вспомнилась собственная очень странная реакция там, в зале для беседы. С чего бы, интересно, она так поплыла? И эти непонятные ощущения…
То, что Далгет придет сюда, заранее нервировало.
***
Необходимые распоряжения были отданы. Дворец ускоренно готовился к приему первых гостей. Захри ставил дополнительную защиту, а Саха собирал воинов клана. Далгет сделал все возможное, чтобы обеспечить безопасность.
Сам он в настоящий момент находился в кабинете. В который раз пересмотрел послание, а потом отложил в сторону. Взял в руки старинный кинжал, принадлежавший еще его деду, и застыл, мрачно вглядываясь в рисунок, украшавший стену кабинета.
