Изотов выругался.
- Вот скажи мне, Арина Германовна, почему мы в Новый год тратим время на таких идиотов?! Он что, в сорок два года не может выпить гребаный Нурофен?
- Вот сейчас и спросим, что он там пил… - вздохнула я, первой заходя в лифт. Открыла нам высокая худая размалеванная в пух и прах женщина.
- Добрый вечер. Больной где? – пропыхтел Стас, склонившись к ногам, чтобы надеть бахилы.
- Добрый. Я вас провожу.
- На что жалобы? Лекарства какие-нибудь принимали?
- Температура. Слабость. Ставили свечи.
- Ректальные? – удивилась я такому странному способу сбить температуру у взрослого мужчины.
- Почему ректальные? Церковные. Из Иерусалима.
Стас за спиной подозрительно закашлялся. Ясное дело, ржал тот, как конь. Я и сама едва удержалась от смеха.
- А к… кхм… к более традиционным способам лечения вы не прибегали?
Женщина отрицательно мотнула головой и толкнула дверь. Я шагнула следом. За занавешенными окнами, при свете единственного ночника, на высокой кровати возлежал тучный мужик. Руки его были сложены на груди, будто он уже и впрямь собрался на тот свет. Весело…
Изотов провел осмотр, проверил слизистые и, не обнаружив ничего критичного, кроме чуть покрасневшего горла, поинтересовался:
- Водка есть?
- Есть. Но может, лучше коньяк?
- Да нет, водка то, что нужно…
Женщина ушла, я на всякий случай померила мужику давление. Уж больно много у него было лишнего веса. Явное ожирение со всеми сопутствующими. А когда оглянулась на дверь, не поверила своим глазам. Мать болезного вкатила в комнату сервированный по всем правилам столик. А на нем… бутылка водки Финляндия, три рюмки, порезанная колбаска, красная рыбка и сыр.
- Ну, что, за здоровье?!
- Вы… Вы с ума сошли?! Доктору же на растирку водка…
Стас хохотал до колик. Хохотал, когда мы одевались, и когда ехали в лифте. Хохотал, когда пробирались по тонкой ледяной корке к машине, и когда садились в салон. Он хохотал, когда рассказывал водителю о наших приключениях, и всю дорогу, что мы ехали обратно. Хохотал так, что мы чуть не пропустили новый вызов.
- Вы на Маяковского?
- Тут, ага…
- Быстро на вызов! Там роды в разгаре и обвитие. Все акушерские бригады на вызовах.
- Твою мать, – выругался Стас, - Ариш, скажи, что ты когда-нибудь принимала роды?!
- Бывало. Юр, тут, давай, наверное, с мигалками. И через газон. Станислав Владимирович, где акушерский набор, не помнишь?
- Да вот же!
Ну, и хорошо. Хоть все необходимое в наличии. Покосилась на часы. Одиннадцать сорок пять. Без четверти Новый год! Свободных парковочных мест у дома не было. Юра высадил нас у подъезда, окончательно перегородив и без того узкий проезд. Дверь открылась, едва я набрала номер домофона. Судя по всему, нам нужно было на второй этаж. А там – не протолкнуться, столько народу. Двери трех квартир нараспашку. Все бродят туда-сюда. Суета страшная… А из одной из квартир доносятся крики.
- Дайте пройти!
Тут уж было не до бахил. Пришлось разуться.
- Ариша?! Германовна? Кучер! – вот так сюрприз!
- Генрих Львович! – ахнула я, узнав в сморщенном старичке в костюме давнего приятеля отца. Известного академика и просто отличного человека. Из таких, на которых и держится этот мир.
- Ты как здесь очутилась?! Какими судьбами?! А впрочем, все потом… Давай, сюда дуй.
- Роженица вам кто? – поинтересовалась я, тщательно намыливая руки в ванной. – Никак внучка?
- Соседка! Что б ей пусто было! Досиделась малахольная. Схватки ж еще с обеда, оказывается. А она, видите ли, хотела Новый год дома встретить, – пояснил на ходу.
Я вошла в комнату. И запнулась. Роженица корчилась на кровати. А над ней – высокая плечистая фигура.
- Я-то сам стар для таких дел. Хорошо, вот, молодежь, ученики не забывают! – суетился за спиной Генрих Львович, а я смотрела на Орлова и думала, что неспроста нас столько раз судьба сталкивала. Он тоже смотрел на меня. Ну, так… Бросил взгляд. И снова вернулся к прерванному занятию.
- Акушеров, что, не нашлось?! – буркнул.
- Не нашлось, - вздохнула, и мой вздох потонул в громком оре первородки. – Давайте я посмотрю…
- Так вы с Аришенькой знакомы? – восхитился Генрих Львович.
- Угу. Тут полное раскрытие.
- Дайте-ка, гляну.
Стас переминался с ноги на ногу и, кажется, вообще ничего не понимал. Оно и понятно. Мне теперь ни расспросов не избежать, ни сплетен. Эх, кто ж знал, что мы здесь с Генрихом Львовичем встретимся?
- Ты что, и в этом разбираешься? – буркнул Орлов.
А чего бы мне не разбираться? Если в племени кто рожает, в больницу его не везут. Повезет, если в принципе поблизости есть хоть какой-нибудь врач. Чем только мне ни приходилось заниматься.
- Немного…
- Аа-а-а-а! Я умираю! Уколите мне что-нибудь, я не хочу рожать! Не могу!
- Тише-тише… Что значит - не можете? А представь, как ежиков рожать? – несла я, конечно, полную чушь, но когда просто заговариваешь зубы, это и неважно. - Сердечко бьется нормально. Давайте-ка, замерли, а когда я скажу, тужимся изо всех сил. Сейчас все закончится. Тише-тише… Дыши, - шептала я. - А теперь давай! Тужься…
Ребеночек родился хорошенький. Правда, синенький чуток. Но с хорошими рефлексами. И закричал сразу. Только его крик потонул в грохоте салютов. И доносящихся со всех сторон радостных криков.
- Ну, вот и все. Мальчик у вас… - пробормотала я, очищая носик от слизи. – Станислав Владимирович, что будем делать? Сами их отвезем? Или дождемся акушеров?
- Они уже под подъездом.
- Ну, тогда все, мамочка. Вы молодец. Только в следующий раз схватки не терпите.
А та, наверное, меня и не слышала. Рыдала, уткнувшись носом в волосики ребенка, которого я ей положила на грудь.
- Я теперь могу войти? – в дверной проем заглянул молодой худосочный мужчина, белый, как тюль на окнах.
- Вы отец, что ли? – спросила, снимая грязные перчатки.
- Ага.
- Заходите. Что уж.
Вслед за отцом ребенка в комнату ввалилась и пухленькая женщина. Бабушка, наверное. Стала приглашать нас за стол. Отметить Новый год и рождения внука. Но об этом, конечно, не могло быть и речи.
- Нет-нет, что вы. Нам еще до утра работать, - отнекивалась я, склонившись над укладкой. А потом как-то так повернула голову и встретилась взглядом с Орловым.
- А мы Арину Германовну на праздничный ужин пригласим, ты же придешь, Ариша? Вот с Мишенькой и приходите. Вечером, да? И вы, молодой человек, конечно же, тоже. – Это уже Стасу.
