- Извините, я на минутку, – сказал он и пошел прямиком ко мне. Из двери высыпали остальные.
- Ты что здесь забыла?
- Сижу вот… - развела руками.
- Пойдем! – рявкнул Орлов. Ну, как рявкнул? Я-то понимала, что это он пока еще сдерживается, и что настоящий взрыв произойдет там, за дверями, на которые он мне указал резким кивком головы. Сочувствующие взгляды проходящих мимо коллег лишь подтверждали мои догадки.
Я встала. С трудом распрямила плечи. Казалось, на них лежала вся тяжесть мира. Но в том-то и дело, что так только казалось. Орлов шагнул в кабинет первым. Я – следом. В комнате гулял сквозняк, дверь захлопнулась за нами с грохотом. Я вздрогнула. Михаил Ильич не пошевелился. Так и замер посреди кабинета, сунув обе руки в карманы робы.
- Она пока жива. Тебе же это интересно?
- Ну… да… Наверное.
- Наверное, - перекривлял меня. Обернулся. Он постригся. Оказывается. Под шапочкой я не заметила, а вот сейчас почему-то бросилось в глаза. Как и то, что он гораздо младше, чем я подумала. Наверное, даже сорока нет. Только выглядит плохо. Потому что у станка сутками напролет. Фанатик своего дела. Я таких знаю. Видела… Я, может, и сама в какой-то мере такая.
- Где ты этому научилась только?
- В Африке, - во второй раз за день призналась я. - Там то на минах подрываются, то что-то еще… - почему-то не договорила. Сбил с толку огонек интереса, мелькнувший в его глазах, но погасший так быстро, что я не стала бы утверждать, будто он мне не почудился.
- В Африке, выходит…
Пожала плечами.
- Еще раз такое отмочишь – вырву руки. Самолично. Поняла?
Опустила голову. Кивнула. Отчитывал он меня, конечно, как девочку, но что уж теперь. Сама виновата.
- Если выкарабкается – топить тебя не стану. А если нет – на себя не возьму. Это ясно?
- Конечно.
Может, мне стоило его поблагодарить? Кто знает. Почему-то не смогла. Я до сих пор не считала, что поступила неправильно. И если бы время повернулось вспять, я бы повторила этот день с точностью до секунды.
- Ладно… Иди уже. Но это первое и последнее китайское предупреждение.
- До свидания.
- До свидания. Зовут-то тебя как, чудо африканское?
Шовинистический динозавр!
- Арина Германовна. Кучер…
Брови Орлова взлетели едва ли не до кромки роста волос:
- Надо полагать, ты имеешь какое-то отношение к Герману Аристарховичу?
- Первый раз о таком слышу. И на «ты» мы вроде бы не переходили. Извините, мне нужно идти.
В конце концов, отец ясно дал мне понять, что о нашем родстве в медицинских кругах мне лучше не вспоминать. Так что можно сказать – я свято следовала его заветам. А то, что по носу Орлова щелкнула этим «ты» - это ничего. Имею право. Чего это он мне растыкался?
Я вышла из кабинета, сунула руки в рукава куртки и пешком пошлепала вниз. Лестница была ближе, чем лифт. И чем меньше любопытного народу меня видело, тем было лучше.
Словом, окончательно меня накрыло где-то на остановке. Я только тогда поняла, в каком напряжении находилась, не позволяя себе думать о возможном увольнении и суде… Села на скамейку и судорожно, будто задыхаясь, глотнула воздух.
Знаете, бывает такое состояние, когда до того, чтобы сорваться, остается меньше микрона? Вот примерно в таком состоянии я и была. И так мне обидно стало, так больно за свою жизнь, что кричать хотелось. Прямо там. На остановке. Ничего особенного, да… Просто минутка слабости, которые порой случаются даже с самыми сильными женщинами вроде меня.
- Милочка, у вас все в порядке?
- Да…
Я подняла взгляд на пожилую приятной наружности женщину, которая остановилась рядом со мной, передохнуть. Сумка у нее была явно тяжелая.
- А мне так не кажется. Вы вся синяя, и слезы на щеках, вон, замерзли…
Ну, надо же! Я даже не заметила, что плачу. Интересно, сколько же я так просидела? На улице стемнело совсем. И холод… Господи, какой холод!
- Ну-ка, пойдемте! Что вы сидите? Пойдемте-пойдемте. Я во-о-он в том доме живу.
- Мне домой надо, - шмыгнула носом.
- Вот оттаете немного, чайку выпьете и пойдете!
Возражать почему-то я не посмела.
ГЛАВА 4
Михаил
Господи, хорошо-то как!
Я поднес ко рту рюмку коньяка и опрокинул в рот. Приятное тепло прокатилось по пищеводу и наполнило пустой желудок.
- А тост? Что ж ты как воду?
- Святую, заметь…
Ринат улыбнулся. Встряхнул бутылку и налил еще. Тонкие лучики морщинок собрались вокруг его льдистых холодных глаз.
- Мама права. Ты слишком много работаешь.
- А сам? – усмехнулся я. – Со мной-то как раз все просто. Вы хоть всегда знаете, где меня искать, если вдруг понадоблюсь.
Ринат промолчал. А я покрутил в руках рюмку, вспоминая, как еще несколько лет назад мы порой месяцами не знали, чем он занимается и где пропадает. Иногда тот как ни в чем не бывало звонил, смеялся, расспрашивал о том, как мы. Но никогда не рассказывал, как он сам. Единственное, что нам было известно, что он как-то связан то ли с армией, то ли с разведкой. Или это одно и то же? К счастью, те дни позади. Ринат вроде бы осел. На какой-то важной государственной должности. Названия которой нам по традиции не сообщили.
- Жрать охота, – заявил он, почесав живот.
- Ничем не могу помочь. У меня в холодильнике мышь повесилась. Если хочешь, можем к маме спуститься. Будет ей сюрприз.
- Да-да, все забываю, как хорошо ты устроился, - засмеялся Ринат, намекая на то, что в свое время я купил квартиру в одном подъезде с матерью. Вышло и впрямь удобно.
- Завидуй молча, - фыркнул я и зажмурился, с наслаждением отмечая, как капля по капле тело покидает сковавшее его напряжение.
- Интересно, она хотя бы понимает, какой стратегический просчет совершила?
- Ты это о чем? – я лениво приоткрыл один глаз.
- О ее маниакальном желании устроить твою личную жизнь, конечно же. Какой тебе смысл жениться? Ты и без того обласкан женским вниманием и всегда сытно накормлен.
- Да не сказал бы, - возразил я, кряхтя и устраиваясь поудобнее.
- Что? А как же молоденькие красивые медсестрички, которых ты оприходовал без разбору? – засмеялся Ринат.
Ну, вот еще. Те славные времена давно канули в Лету. Я как-то быстро понял, что от симпатичных медсестричек в операционной толку ноль. И когда стал заведующим отделения, под шумок разогнал их всех до единой.
- А нету у меня молодых и симпатичных. Зато все с таким опытом, что с ними хоть на войну.
