— Клубы-бары-рестораны? Ты об этом?
— Наверное…
— Да мне лет сколько, Варвара? Надоело. Уже давно надоело это все. Я лучше с тобой время проведу. На море. Ты еще не передумала ехать? Я домик неплохой присмотрел. Никаких излишеств. Комната четыре на четыре, крохотная кухня и ванная. Зато сразу пляж. Там коса песчаная. Или… Слушай, а может, ты хочешь на какой-то роскошный курорт, а, Варвара? В Италию. Или, там, на Карибы?
— Нет! — в носу защипало. — Меня домик вполне устроит. А Италия… у меня-то и загранпаспорта нет.
— Нет? Ну, и черт с ним. Его бы все равно пришлось менять.
— Как менять? Зачем? — засмеялась влажно, с трудом справляясь с закипающими в глазах слезами.
— Затем! Ты же собираешься мою фамилию брать? Учти, я этих современных веяний, когда свою оставляют, не принимаю категорически. Варвара? Эй? Ау? Ты тут? Разъединили, что ли?
Нет. Не разъединили. Она просто ничего сказать не могла. Лишь губами шевелила беззвучно, а из глаз слезы лились. И не верилось в то, что он предложил. Почему-то совершенно не верилось…
— Варя, ты что, плачешь?
— Нет, злюсь!
— Злишься? На меня, что ли?
— На тебя, дурья ты башка! Только ты мог додуматься вот так сделать женщине предложение. Или… — оборвала себя на полуслове, вдруг испугавшись, что неправильно его поняла. — Ты не делал предложения? — закончила шепотом.
— Эм… А что, я его должен был делать? Хм… Если честно, я полагал, что и так все понятно.
— Что понятно? Кому понятно?!
— Тебе. Кому же еще? И только не говори, что ты думала, будто я позволю тебе от меня отделаться!
— Я рядом с тобой вообще не знаю, что думать! Мне страх мешает. Страх, что проснусь, а тебя нет. И все, что было — приснилось.
— Ты все-таки плачешь, — усмехнулся Захар.
— Не обращай внимания. Это ПМС.
— Варвара…
— М-м-м?
— Так ты выйдешь за меня замуж? Завтра подадим заявление и рванем на моря. У тебя ведь с завтрашнего дня отпуск, я ничего не путаю? Или когда ПМС — не до морей?
— До морей! А в случае чего — я что-нибудь придумаю.
Но ничего придумывать не пришлось. Они провели на море две замечательных, наполненных счастьем недели. А месячные так и не начались. Да ей и не до этого было. Все тревоги, все страхи, все ожидания смыли соленые волны. Разморенные зноем, не выспавшиеся и влюбленные, они были как никогда беззаботны и счастливы.
До песчаной косы, на которой расположился их домик, еще не добрались туристы. На несколько десятков метров — никого. Они нежились в воде в полном одиночестве. И с берега даже при желании было не разобрать, как далеко порой заходили их игры. Варя обнимала Захара ногами, и они долго-долго качались с ним на волнах.
Та поездка здорово выбила Варю из колеи. Вернувшись, она не сразу пришла в себя. Впрочем, Захар тоже был какой-то чумной. Ходил за ней хвостиком, будто не мог отлипнуть. А она и рада была. В их отношениях случился еще один крутой поворот. Который причудливым образом вернул их в ту точку, с которой все у них началось. Туда, где им обоим было так хорошо. Это и было счастье, ставшее абсолютным, когда Варя поняла, что беременна.
Но осознала она это тоже далеко не сразу… В первое время после возвращения Варвара никак не могла взять в толк, что с ней происходит. И даже списывала свое состояние на последствия акклиматизации. А потом Захар заметил, что ее тело меняется. А она поймала себя на том, что очень быстро, как-то ненормально быстро устает. Да и месячных все не было. Словом, когда Варя все же сделала тест, у неё и сомнений-то не было в том, что тот будет положительным. Она смотрела на узкую полосочку с двумя четкими красными линиями и опять плакала. От счастья.
Конечно, Захар уже и сам догадывался о том, что с ней происходит. Но Варя все равно решила сделать ему сюрприз. Поначалу думала дождаться свадьбы, но поняла, что просто не выдержит. Ей так сильно хотелось увидеть его реакцию! А еще она думала, что просто не имеет права лишать его счастья проживать каждый день ее беременности вместе с ней и их малышом.
Желая сделать этот день незабываемым, Варя заказала праздничный ужин. Надела совершенно бесстыжее белье, из тех комплектов, что ей подарил Захар, когда вскрылась правда о его богатстве. Дизайнерское платье… И принялась ждать. Как назло, он опаздывал. Пришел взвинченный. Но увидев ее такую нарядную, оживился.
— Я забыл о каком-то празднике?
— Нет, — засмеялась Варя. Она представила, как Захар обрадуется, когда все поймет. И, предвкушая это, улыбнулась. — Присаживайся. Вина? Это точно хорошее. Я сегодня потратила много-много твоих денег.
— Да ты что? Неужели мне, наконец, удалось тебя испортить?
Варя хихикнула.
— Вот. Возьми.
— Нет, я лучше начну с мяса. А печенье съем на десерт.
— Это необычное печенье. Оно с предсказанием! — Варю уже слегка потряхивало от нетерпения. Наблюдая за ней, такой возбужденной, Захар удивленно вскинул бровь.
— Ну, ладно. Что я должен сделать?
— Разломай его, достань записочку. — Захар послушно сделал так, как она сказала. — А теперь разверни ее и прочитай.
Захар усмехнулся. Но бумажку развернул не сразу. Его пальцы были слишком крупными для такой тонкой работы. Варя нетерпеливо закусила губу. Захар уставился на предсказание. Прошла секунда. Другая…
— Это какая-то шутка? — спросил, подняв на нее колючий, пробирающий до костей взгляд.
— Нет. Ты правда скоро станешь папой. Я беременна, Захар! Я беременна…
Она не успела договорить, а он уже встал. Звук отодвигаемого стула насквозь прошил гробовую тишину, установившуюся, когда она замолчала.
— Может, ты и беременна. Да только вряд ли я стану отцом.
— Что? Ч-что ты говоришь такое? Я не понимаю…
— Только то, что к твоему ребенку лично я никакого отношения не имею.
И пока она всеми силами пыталась понять, какого черта происходит, он просто ушел.
Глава 20
Три года спустя
— Григорий Степанович, я больше не могу. Мне нужно бежать. Правда! — обратилась Варя к представителю принимающей стороны.
— Да ты что, Варвара! В программе лекции была заявлена автограф-сессия. Если ты не выйдешь, из меня всю душу твои тетки вытрясут. Пощади.
Варя выглянула из-за кулис на топчущихся в партере женщин. Кажется, те и впрямь не собирались расходиться.
— Но ведь я уже почти два часа только этим и занимаюсь! Рука отваливается от пожатий.
— А народу все равно — тьма. Что сказать, милочка? Это и есть популярность!
