Замечаю, что в носовых пазухах до сих пор витает цветочный аромат с тонкими нотками спелого персика и сочного плода маракуйя. С запахами я на «ты», всё-таки сын парфюмера. Наверное, мне передался чёткий нюх бати, или как он постоянно твердит в попытке поправить меня — «идеальное обоняние». Я сплёвываю слюну, ставшую какой-то приторно-сладкой от этого запаха. Будь проклят тот день, когда Ненастье появилась на свет. Девочка с запахом лета. Девочка с запахом ненависти и каким-то запретным ароматом.
Разминаю шею, слушая её хруст. Мне бы не помешало сгонять в тренажёрный зал, но сегодня вряд ли успею. Пока неизвестно, что меня ждёт в ресторане, возможно, все свои моральные силы я растрачу там и буду желать поскорее добраться до подушки. Телефон начинает звонить, я достаю его из кармана и пялюсь на экран.
Кто там соскучился по мне?
Василиса.
Я нажимаю на кнопку ответа и подношу сотик к уху, негромко посмеиваясь.
— Здоров, брат, как дела?
Василиса, как обычно, с бодуна. Одной интонации его голоса достаточно дабы понять, что он звонит не для того, чтобы узнать, как я живу: он хочет пригласить меня на тусу, оплачивать которую буду, конечно же, я… Только вот у меня в карманах огромная дыра, потому что последнюю купюру я отдал таксисту, а карточки батя до сих пор не разблокировал. И, наверное, после моего визита в ресторан даже не подумает продолжать спонсировать сына-нахлебника, который мешает ему строить личную жизнь. Об этом я переживаю меньше всего, потому что всегда смогу найти работу… Со своим то «обострённым обонянием».
— Здоров, как бык! — отвечаю я и позволяю Василисе продолжить подготовленную речь.
— Слушай, сегодня намечается крутая туса в клубе. Ты с нами? Только не говори, что нет, потому что отказы не принимаются! — начинает заливать Василиса свою заученную наизусть тираду.
Мне кажется, что он эти слова повторяет по сто раз на дню и не мне одному. После того как отец Василисы обанкротился, пацан только и делает, что обзванивает всех своих «друзей», дабы от души повеселиться за чужой счёт. Хотя, стоит отметить, что он крут в некоторых делах: если не будет лениться, то и сеть Пентагона хакнуть сможет.
— У меня голяк на счетах, с отцом поссорился. Под домашним арестом, — обламываю его я.
— Офигеть! Он тебе счета заблочил? Ну, даёт! Блин, жалко. Ну ладно, давай, брат, созвонимся, — тяжело вздыхает Василиса, наверняка обдумывая, кому звонить дальше.
— Бывай!
Я отключаю телефон и начинаю хохотать в голос. Вот они — мои друзья. Денег нет, и я им не нужен. И мне даже не обидно, потому что так привычно и правильно в наших кругах. Просто всем на всех плевать. Наверное, моё окружение ничем не лучше моей будущей мачехи… Но я избавлю отца от Ненастья, даже если мне придётся костьми лечь между ними.
Сев на байк и надев на голову мотоциклетный шлем, я проверяю всё ли в порядке и завожу мотор. Приятное урчание моего преданного друга сразу же кипятит кровь в венах. Я довольно жмурюсь и широко улыбаюсь, представляя взгляд отца.
— Давай, детка, выжми из себя всё и покажи, на что ты способен… — хлопаю я байк по блестящей стали и с рёвом вылетаю на дорогу.
Многие водилы называют таких, как я, хрустиками. Или какие там у них ещё приколы? Но я уверенно держусь в седле и точно знаю, что чувствую своего коня на все сто. Мы с ним на одной волне, а значит, вырулим из любых неприятностей. Выворачиваю на главную дорогу, по которой должен буду промчать пару километров, а потом немного повиляю по переулкам, чтобы поскорее добраться до «Омелы» и помешать своему отцу.
Я чётко вижу его гневный взгляд и слышу его злое рычание сквозь зубы, когда он поймёт, что я как Шапокляк из любимого многими мультика — я против! И я уже иду!
Глава 4. Настя
Ноги начинают дрожать, ещё когда я вижу, что маршрут подходит к концу. Я едва выхожу из такси. Несколько секунд стою на месте, скрестив руки на груди, и смотрю на вывеску ресторана «Омела», подпись которой украшена декоративными листьями и цветами белой омелы, которую называют деревом любви. Вот только если присмотреться к ней получше, то можно узнать, что никакое это не дерево — это паразит, цепляющийся за живое. Не всем это известно, не все это знают…
Я перевожу дух и медленно поднимаюсь по ступенькам крыльца, сделанного из дорогого камня. Швейцар открывает передо мной дверь, и в глаза бросается его тёмно-синий сюртук. Кажется, что я попала в какое-то шоу, в иное измерение. Имея богатого отца, я никогда не знала, что такое ресторан. Да что там говорить… Для меня и поход в кафе был самым настоящим праздником. И вот теперь передо мной открывают двери, а стоит только войти, и в носовые пазухи проникает аромат самого настоящего морского бриза. Девушка в белоснежной блузке с воздушными рукавами и в тёмно-синей юбке тут же приветствует меня и одаривает дежурной улыбкой.
— Добро пожаловать в ресторан «Омела»! У вас заказан столик? — интересуется она, и я отмечаю в её взгляде некоторое недоумение.
Наверное, я выгляжу недостаточно «дорого» для посещения такого заведения. Впрочем, за это платье отец отвалил немало денег, когда собирался представить меня будущему мужу. Ком сдавливает горло, и я выдавливаю из себя всего лишь кивок.
— Коршунов Роман Николаевич ожидает меня, — негромко отвечаю я.
— О! Да, вы правы. Он уже пришёл. Ваш столик в ВИП зоне. Номер три. Назовите его девушке, которая встретит вас в зале и сопроводит дальше.
Наверное, Романа Николаевича тут хорошо знают, потому что девушка даже не заглядывает в свой список с бронью, а номер столика отлетает у неё от зубов. Она окидывает меня с головы до пят оценивающим взглядом, и, наверное, прикидывает, кто же я такая, и как связана с таким богатым человеком. Пока средства массовой информации не успели напечатать посты о нашей помолвке, но я чувствую, что уже скоро о ней будут гудеть все.
— Спасибо, — шепчу я едва слышно, практически себе под нос, и иду вперёд. Шпильки не цокают, но и не утопают в мягкости тёмно-синего ковролина, которым выстелен весь пол.
Я прохожу в зал, где меня сразу же принимает в свои «умелые ручки» очередная девушка-работница.
— У вас забронирован столик? — спрашивает она и улыбается, а я смотрю на окружение и думаю, что совсем не рождена для посещения таких мест.
Ощущение дискомфорта буквально выбивает весь воздух из лёгких. Будь моя воля, я бы уже ушла из этого места, сбежала, но я не могу этого сделать, потому что меня пригласил сюда жених. Огромные люстры на потолках совершенно точно сделаны из хрусталя, который красиво отражает отблески света. Освещение мягкое, приглушённое, но его вполне достаточно для того, чтобы глаза чувствовали себя комфортно. За столиками сидят люди в дорогих нарядах, со сцены, расположенной в углу зала, разливается романтическая мелодия, которую играют музыканты во фраках и шляпах, будто бы они сошли со страниц исторического романа. На стенах, отделанных синим бархатом, не таким тёмным, как пол, но и не слишком светлым, висят картины известных художников в аметистовой оправе. Голова начинает идти кругом от роскоши и сказочности этого места.
