В последний раз наполняю котелок кипятком, который забираю с собой в юрту. Сюда я бережно опускаю драгоценные яйца, которые купила на улице у какой-то старушки. Думаю, что они приготовятся довольно быстро.
Я просплю до обеда следующего дня… Я сплю сутками, когда очень устаю. Мое тело возьмет именно то, что ему требуется: побольше сна, а яйца как раз готовы!
Мне нужно выспаться хотя бы пару дней, прежде чем отправиться дальше.
Я не сдамся тебе, степь…
Насмотревшись на человеческие лица, я решаю отправиться на юго-запад, как и планировала. Я иду по грунтовой дороге много дней.
Степь меняет цвета, она напоминает мне многослойный пирог. Он не малинового и не лимонного цвета, а скорее янтарно-желтого, который расположен поверх всех оттенков зеленого в сочетании с синим небом, открытым и неизменным. Этот вид почти прекрасен. Но, к сожалению, недолговечен. Постоянные ливни в конце дня за несколько секунд разрушают эту почти идеальную картину.
К своему большому счастью, я снова теряю счет дням. Случайный телефонный звонок в Швейцарию возвращает меня к реальности. Вчера я разговаривала со своей собакой, я часто так делаю, когда нахожусь в экспедиции. Когда в доме моих родителей раздается телефонный звонок, Диджой смотрит на мою маму и склоняет голову, словно спрашивает: «Это она?» Мама всегда играет с ним в эту игру. После окончания нашего разговора она всегда говорит: «Я передам трубку Диджою, ладно?»
В Швейцарии все хорошо. Я рада это слышать. На другой стороне планеты семья следит за моими передвижениями благодаря трекеру, который указывает мое текущее расположение, что всех очень успокаивает.
Прошло больше недели с тех пор, как я уехала из Хархорина. Просыпаюсь после того, как проспала почти всю ночь. Снаружи день, а в моей палатке темно… Вчера вечером я нашла огромную дренажную трубу. Сошла с грунтовой дороги и, следя за тем, чтобы никто меня не увидел, забралась внутрь вместе с рюкзаком и тележкой. Затем все ждала, вдруг, как обычно, кто-то появится. За два часа никто не появился, за исключением большой черной собаки, которая пришла отметить свою территорию, едва не попав на мое снаряжение. Я была счастлива увидеть собаку и дала ей один из драгоценных кусочков печенья.
Я так скучаю по своему Диджою. Ночью кто-то стал толкать и раскачивать мою палатку. Открыв застежку, я увидела силуэт моего нового друга, который пришел за добавкой. Я мягко отругала его. Он прислонился ко мне и несколько раз облизал. Казалось, он говорил: «Ты ведь не сумасшедшая, правда?» Я крепко обняла его, несмотря на то что в его шерсти наверняка сидят блохи и прочая ползучая мерзость. Я не засняла ничего на видео, потому что боялась, что меня обнаружат. И, само собой, поделилась с ним своими бисквитами. Утром поняла, что такие бетонные трубы могут служить для меня надежным убежищем. Вместо того чтобы направиться на юг, я решила продолжить идти по этой дороге, даже если она слишком отклонится на запад. Надеюсь, что в таком случае я обеспечу себе спокойный сон. В определенный период мне очень нравится ночь. Наконец-то я могу как следует отдохнуть и заснуть глубоко. Теперь в конце долгого дня пути меня будет ждать покой.
Монголия похожа на очень красивого человека. Вблизи невозможно понять, красивы ли у него глаза или прекрасны ли губы, но издалека можно наблюдать очень гармоничную внешность и невероятную энергетику.
Такова Монголия. Это огромное пространство без ограничений, без всего: дорог, заборов и правил. Чем дальше идешь, тем больше видишь. Меня поразила красота этих степей. Я и сама удивляюсь этому.
Много дней я никого не видела, избегая встреч с кочевниками. Я собираю воду ниже дороги, и мне этого достаточно. Немного грустно проводить день среди красивой природы, а ночью вести образ жизни канализационной крысы. Иногда мне приходится ночевать возле разлагающихся туш животных: бедняги искали укрытия и погибли с достоинством. От их скелетов исходит дурманящий запах.
Но мои мысли находятся совсем в другом месте: главное для меня – безопасность. Поэтому я собираюсь пройти эту часть планеты без отклонений, день за днем, с уверенностью в том, что ночью меня не ждет очередная драма пути.
С опаской подхожу к воротам Хужирт, в котором полно незнакомых мне людей. Как только я сюда попадаю, начинаю запасаться всем необходимым, то есть едой. Мне удалось найти рис, лук, чеснок, масло и больсак (bolzaks – знаменитое традиционное твердое печенье). Всем этим я буду питаться ближайшие две недели. Кочевники пристально смотрят на меня. Дети прячутся от моего взгляда за юбки матерей и подглядывают за мной одним глазом. Иду, не обращая внимания на людей. Задерживаюсь, чтобы поздороваться. Я веду себя так же, как они, игнорируя почти все правила приличия. Останавливаюсь перед юртой, которая похожа на ресторан. Я грязная, но все же подхожу ближе, потому что мне интересно, что едят люди. Стою в очереди, как и все остальные. Когда настал мой черед, женщина, имеющая власть над двумя парящими котлами с вареной бараниной, бросила на меня безразличный взгляд. Я прошу рис и яйцо. Ничего не ответив, она готовит мне яйцо прямо в тарелке с мясным жиром. Я улыбаюсь, плачу и выхожу наружу, чтобы смешаться с толпой. Я так рада, когда мне удается раздобыть яйцо: они встречаются нечасто, а это мой единственный источник протеина.
Люди сидят в траве вокруг юрты, опустив головы в тарелки.
Никто ни с кем не разговаривает. Знают ли они друг друга или эта остановка лишь небольшая пауза в пути? Некоторые лошади выглядят усталыми, другие пользуются передышкой, чтобы пощипать травки вокруг юрты. Я ни на кого не смотрю, и никто не смотрит на меня. Пока ем, понимаю, что у всех нас есть кое-что общее: мы очень голодны. Все люди носят традиционную одежду, они стройны и подтянуты, с обветренными лицами. Толстые монголы давно исчезли из страны. Я быстро справляюсь со своей порцией, потому что очень голодна. Возвращаюсь к повару за добавкой, но на этот раз женщина отказывается меня накормить, жестикулируя и крича при этом, как дикая обезьяна. Люди отрывают головы от своих тарелок, сурово смотрят на меня и качают головами. Я быстро ухожу, так и не узнав причину такой негативной реакции.
Немного жду, пока люди разойдутся. Оставалось еще несколько кочевников, которые гремят своими тарелками, как вдруг в метре от меня один из мужчин начинает мочиться и немного попадает на мою тележку. Я смотрю на него, но он делает вид, что ничего не произошло. Не могу удержаться и говорю: «Эй, сэр, вы только что описали мою тележку!»
Я начинаю грустно размышлять о том, с какими мужчинами сталкивалась, и о том, как они вели себя по отношению ко мне. Такое поведение не имеет ничего общего с их историей, это лишь результат избытка тестостерона. Они ведут себя как свора собак. В следующий раз я спрошу: «Чем я могу тебе помочь, Фидо?» Я улыбаюсь… и понимаю, что эти монголы начали действовать мне на нервы. Поэтому решаю, что не уйду еще без одной тарелки риса. Я опять проникаю в кафетерий. Киваю и издаю ворчащий звук (я много раз слышала, как они так делают) по отношению к повару. Признаю, что она хозяйка положения, потому что в ее руках ковш и она не собирается его откладывать.
