Через некоторое время ко мне заглядывает пожилая женщина и садится рядом со мной. У нее вредный взгляд опытной торговки, что говорит мне о том, что она причастна к визиту «спецназа».
«Вы голодны?» – спрашивает она меня.
Я достаю свою книгу с картинками и показываю ей рис с яйцами. Через два часа она будит меня, и в руках у нее тарелка с холодным рисом и яичницей из двух яиц, пожаренной с обеих сторон. Я съедаю все это меньше чем за минуту, так как очень голодна. Готовлю чай, и мы пьем его вместе перед входом в юрту, как вдруг из-за высокого деревянного забора доносятся леденящие душу звуки. У меня даже волосы дыбом встали, а всего лишь секунду спустя во двор упали какие-то осколки, чудом не попав в нас. Кажется, собака уже привыкла к этому и даже не пошевелилась. Я гляжу через щель в заборе и вижу худого орущего босого мужчину в одних панталонах, которые напоминают просто кусок тряпки. Он идет с трудом, механично качая головой, и кажется, что он парализован на одну сторону. Опасность миновала, но мне грустно. Мне жаль этого молодого человека. Поворачиваюсь к женщине, которая продолжает спокойно пить чай. Я прошу ее освободить собаку от слишком короткой цепи. Вдруг она поднимается и одаривает внезапной щедростью этот большой комок шерсти, лицемерно поглаживая пса кончиками пальцев, что удивило даже его самого!
«Ты умница, – думаю я. – Я присмотрю за тобой». В женщине полно лицемерия, но я могу только улыбнуться ей, потому что в ней есть что-то трогательное. Я снова смотрю на нее и начинаю думать, что меня разжалобили ее глубокие морщины. Но очень странно, что она позволяет мне так внимательно рассматривать ее лицо. Из-за этого мне кажется, что я словно зашла в ее личное пространство, в ее историю.
Я отвожу взгляд и делаю еще глоток чая, вспоминая мудрые слова одного аборигена, которого встретила много лет назад: нельзя украсть историю другого человека, растения или дерева, можно лишь терпеливо ждать, пока они не поделятся с тобой этой историей.
В этот момент она поднимает голову и улыбается, но теперь ее лицо расслаблено, улыбка глубокая и искренняя. Она только что улыбнулась мне своей душой.
Садится солнце. Ночью я выхожу, чтобы посмотреть на луну. Она полная и красивая настолько, что я не могу уснуть, как иногда бывает в полнолуние. Позади меня хозяйка пытается закрыть высокие ворота. Я помогаю ей, она улыбается. Тем временем возле бедного пса на цепи появляется стая собак. Жестами я прошу женщину отпустить его поиграть с друзьями. К моему удивлению, она его отвязывает, и пес легкой рысью присоединяется к стае. Но больше всего меня удивило то, что утром он вернулся к воротам, чтобы стать добровольным заключенным.
Ты не заставишь меня поступить так! С первыми лучами солнца я тихо ухожу из этого мрачного места. Я готова к пути: у меня есть вода, необходимая еда и топливо для печки. Мне не нужно больше ничего, кроме моей драгоценной свободы. Я иду довольно быстро и не собираюсь останавливаться до ночи: хочется как можно быстрее уйти из этого средоточия человеческих пороков.
Земля становится все более песчаной. К концу дня колеса тележки попадают в настоящую ловушку из песка. Я разбиваю лагерь. Я счастлива вернуться домой, на природу, снова быть одной. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы попасть сюда, во рту я чувствую приятный вкус усталости от физического напряжения. Ставлю палатку и впервые за весь день выпиваю чашку чая. Луна едва виднеется на горизонте, она только восходит.
Она выглядит потрясающе. Я всю ночь провожу в открытой палатке. Долго не могу оторвать взгляда от великолепного зрелища перед моими глазами, пока наконец не засыпаю.
На рассвете просыпаюсь с трудом, но все же мне надо идти.
Сегодня я с усилием тяну и толкаю свою тележку, постоянно обливаясь потом. Песок буквально съедает колеса и очень сильно меня тормозит. Внезапно из-за скалы выезжает внедорожник. Хм, очень странно. Я насторожилась. Когда машина подъезжает ко мне, водитель-монгол останавливается и выпускает двоих пассажиров, которые говорят по-английски. Это геологи. Мужчина шестидесяти лет, итальянец, и женщина лет сорока из Монголии спрашивают меня, не видела ли я «ниньяс». Я узнаю, что «ниньяс» – это нелегальные золотоискатели, которые передвигаются ночью и скрываются днем. Они предупреждают меня, что в пустыне Гоби полно таких «ниньяс». Водитель достает бутылку водки из двери машины и предлагает всем выпить. Наполняет жидкостью небольшой стакан, но никто не хочет пить. Поэтому он решает выпить за нас всех, прежде чем вернуться за руль! Меня не очень волнует, что мужчина поведет машину в пьяном виде на этой пустой равнине, сильно от этого ничего не изменится. Я смотрю, как они уезжают, и думаю, что они и сами могут быть «ниньяс». С какой стати геологам интересоваться «ниньяс», если не для того, чтобы выяснить, где они есть? Или чтобы не попасться на глаза другим «ниньяс»? Мне все равно, поэтому я двигаюсь дальше.
В ту ночь я останавливаюсь у подножия маленьких холмов, которые напоминают мини-дюны. В расщелинах есть кое-какая растительность – ползучая, морщинистая, с колючками. Я внимательнее вглядываюсь в эту зелень, пожелтевшую от солнца, и нахожу на песке следы чьих-то маленьких ножек. Здесь кто-то живет? Я иду по следам и нахожу норку. Меня переполняет любопытство: как здесь выживают эти крошки? На 360 градусов вокруг нет ничего: ни воды, ни пищи. Даже ветер затих.
Я снимаю обувь и закапываю ноги в песок. По всему телу разливается приятная прохлада. Здесь, вдали от людей, так хорошо. Я не шевелюсь, отпускаю все тягости и дышу. Очень давно я не общалась подобным образом с матушкой-природой. Я пополняю запасы энергии. Мое восприятие внешнего мира изменилось, и я толком не могу этого объяснить. Наверное, проявилось мое расширенное сознание.
Внезапно в голове появляется мысль: не забывай о тех, кто живет в пустыне!
Я тут же вытаскиваю ноги из песка и становлюсь на брезент. Почти сразу мое внимание привлекает крошечное движущееся существо, которое заползает под брезент справа от меня. С любопытством я заглядываю под брезент и нахожу полупрозрачного скорпиона, который колет меня своим загнутым хвостом. Никогда в жизни не видела ничего подобного. Это очень интересно, но прежде, чем заняться чем-то другим, я обуваюсь и ставлю палатку. Я не хочу, чтобы кто-то залез в мой рюкзак, что вполне может случиться, если я не уберу вещи. Позднее, ночью, они вылезут из своих убежищ, залезут на меня и будут ползать по моему лицу. Иногда такое случается, но обычно это большие муравьи или пауки, которые не очень меня пугают. Другое дело скорпионы…
Это потрясающие животные. Взять хотя бы то, как они едят: ведь скорпионы не едят, а пьют. Позвольте мне объяснить: сначала они разрывают добычу на крохотные куски и складывают их в кучку. Затем выливают сверху пищеварительную жидкость, которая превращает еду в жидкую смесь, ее-то они всасывают и проглатывают. В главе о поведении и привычках скорпионов есть также любопытная информация о самках. Они носят детенышей на спине в течение пятнадцати дней, которые требуются малышам для того, чтобы затвердел панцирь. Затем «каждый сам за себя», что означает, что самка скорпиона может даже съесть своего детеныша.
