Они стучат во все двери, и я слышу, что некоторые вынуждены открыть. Я задерживаю дыхание, когда они подходят к моей двери. Они колотят по ней так сильно, что она начинает трещать у петель. Я подпираю дверь единственным предметом мебели в комнате – большим коричневым лакированным шкафом, который натерт воском и изрезан лезвиями ножа. Эту конструкцию я закрепила своими трекинговыми палками. Я безмолвно сижу в тишине, под свитером у меня спрей с черным перцем на всякий случай. Живот сводит от страха, всю ночь я не сомкнула глаз. Не знаю, что именно они искали. Может быть, «длинноносую»…
С первыми лучами солнца, устав от ночных событий, я убегаю. Я не пойду тропой, которая ведет на юг, а углублюсь в пустыню и спрячусь среди саксаулов, чтобы избежать проблем и выжить среди этих степных варваров.
Восьмидесятый день экспедиции
Уже много дней передо мной на юге маячило небольшое возвышение, и вот сегодня мне осталось до него всего пять километров. За этой скалой, которая оказалась даже больше, чем я думала, находится туристический лагерь. Я выбрала это место, чтобы восполнить запасы. Решаю обойти скалу и зайти в лагерь с юга. Я похудела и устала из-за ночных атак ветра с песком, недосыпа, и больше всего от этих людей. Забираюсь на небольшую скалу, откуда хорошо видна смена цвета в пейзаже. Солнце придает всей картине золотистый оттенок. Я снимаю шапку и подставляю голову вечернему бризу, чтобы он сдул весь накопившийся пот. Я истощена во всех смыслах и все же не могу оторвать взгляд от горизонта, чувствую, как ветер обдувает мое тело, я дышу. На секунду закрываю глаза, чтобы запомнить этот момент. Сегодня восьмое сентября, день покупок. Иду дальше мимо камней. Я уже почти на месте, но все еще не вижу белых юрт лагеря. Начинает темнеть, когда появляется внедорожник. Юрты хорошо спрятаны у подножия скалы. Открывается дверь машины, а там… Грегори, мой начальник экспедиции!
Спустя один зуб…
Восполнение запасов возвращает и мои душевные силы. Я получаю удовольствие от того, что ем досыта и говорю по-французски с Грегори. Мы потратили много времени на составление планов, видеосъемку и настройку необходимой синхронизации для такой большой экспедиции. Время идет очень быстро, и через несколько дней я готова идти на юг. Пустыня Гоби ждет.
Именно тогда у меня начали болеть зубы. Сначала это не беспокоило, потому что с собой у меня есть все необходимые антибиотики, чтобы бороться с такого рода инфекцией. Но всего за пару часов инфекция распространилась. Лицо наполовину онемело, и я понимаю, что все очень серьезно. Меня чрезвычайно волнует скорость, с которой распространилась инфекция. Я не могу пойти в пустыню Гоби в таком виде. Звоню своему помощнику, который отвечает за эвакуацию, чтобы получить медицинскую помощь. Теперь я должна вернуться по своим следам. Иду, держась за голову. Болит так, что «боль съела подошвы моих носков». Бледная, добираюсь до места назначения. Внедорожник уже там, незнакомый мне монгол открывает дверь. Тем временем в Швейцарии Грегори поставил в известность моих спонсоров. Монсеньор Делариве, один из главных спонсоров, предложил связаться со своим братом, который живет в Японии, в Токио, и может помочь в решении этой проблемы, для которой не требуется виза. Организовав все средства передвижения, я сажусь в аэроплан и приземляюсь в Токио. Сейчас ночь, город горит ночными огнями. Я попадаю в отель все еще в своей походной одежде. Мой номер на двадцать седьмом этаже. В лифте мне кажется, что я задыхаюсь. От боли сворачиваюсь клубком на кровати. Я немного взволнована: завтра один из японских праздников, и тем не менее родственник моего спонсора согласился открыть клинику только ради меня.
Я выхожу из кабинета с повязкой. Абсцесс под зубом ушел в очень старую пломбу в корневом канале. Все это ускользнуло от глаз моего дантиста, который осматривал меня перед началом экспедиции, несмотря на полный рентген всех зубов. Когда мне очистили рану и наложили временную охлаждающую повязку, боль почти успокоилась. Но предстоит сделать еще многое. Врач дает мне антибиотик и отправляет к своему коллеге, который специализируется на протезировании и подобных осложнениях. Все лечение займет шесть долгих недель.
Я живу в горном селе Хакуба в маленьком домике в лесу. Здесь я проведу весь период своего лечения, выезжая в клинику каждые шесть дней. Важная деталь: от дома до остановки общественного транспорта до Токио – шесть часов пути.
В это время я могу общаться по Skype со спонсорами, которых держу в курсе дела. При возникновении трудностей спонсоры всегда поддерживают меня общими усилиями. Доктор Ролланд-Ивс Маувернау и его сын Тьерри Дебиофарм утешают меня, а в моменты искренности доктор Маувернау добавляет: «Сейчас мы нужны тебе, и мы с тобой».
По телефону монсеньор Делавире говорит мне: «Сара, это жизнь. Не сдавайся». Через шесть недель после приезда в Японию я уезжаю с единственной мыслью в голове: продолжить путь.
Пустыня Гоби: вторая попытка
Подготовка
Пустыня Гоби, зима
Я снова в Монголии, и мне не терпится опять отправиться в путь после вынужденного перерыва на лечение зубного абсцесса в Японии.
На огромном открытом рынке, который расположен на дороге, ведущей из города, мы можем получить в руки (очень холодные, температура –32 °C!) большой алюминиевый чайник (чтобы топить в нем лед), коробку с петардами (чтобы отпугивать волков, которые зимой становятся смелее) и другие вещи. На рынке продается мясо, которое лежит на грязных прилавках. По краям и по центру выложены внутренние органы, развешены кишки.
Несколько покупателей пренебрежительно смотрят на куски и пытаются торговаться. Когда я выхожу из мясного отдела, то замечаю женщину, которая приподнимает крышку большого котла, стоящего прямо на полу. Потенциальный покупатель заглядывает внутрь, чтобы оценить товар. Любопытство заставило меня подойти, и я с ужасом увидела отрезанную голову собаки породы хаски. Казалось, что она смотрит прямо мне в глаза!
Тем временем коллега машет рукой: он нашел овчину.
«Какая тебе нравится? Будь внимательна, они разного качества!»
Я не могу сконцентрироваться, потому что до сих пор думаю о голове бедной собаки. Выбираю две овчины наугад. Я все еще в шоковом состоянии. Мне холодно, везде воняет мясом и висят кишки, а мысли о собаке совсем расстроили меня. Я не разговариваю, пока мы не садимся в машину. Мы уезжаем, даже не знаю куда.
Машина останавливается. Бат, его коллега и я приехали на окраину Улан-Батора, где стоят старые серые здания.
Мы спускаемся по лестнице, и здание поглощает нас. Бат идет впереди, он открывает старую скрипящую металлическую дверь. Внутри находятся люди, которые заняты шитьем, складыванием и склеиванием. Здесь производят красивые традиционные пояса. Рабочие, не поднимая глаз, продолжают заниматься своим делом. Точными жестами я объясняю им, что хочу, чтобы мне сшили гамаши из двух кусков овчины, которые будут полностью закрывать обувь, доходя до коленей. Я рисую простой набросок, один из рабочих долго рассматривает его, затем кивает. Мы выходим из этой непроветриваемой комнаты с запахом клея, который кого угодно способен довести до обморока.
