Дни идут своим чередом, и я не знаю, какой сейчас день недели, я даже не знаю, какой сейчас месяц. Но я поднимаюсь рано утром и радуюсь каждому новому дню. Считаю, что каждый день уникальный и единственный в своем роде, каждая мелочь наполняет его особым смыслом. Однажды, еще до того как открыть палатку, я почувствовала, что сегодня необычный день. Снаружи все покрыто белым покрывалом. Запахи сменились, воздух стал чище, острее. Я не люблю рутину, поэтому с радостью встречаю снег. На такой высоте все очень быстро меняется.
Земля укрыта снегом вперемешку с грязью, такое сочетание текстуры вызывает у меня улыбку. Снег очень воздушный, напоминает яичный белок, и эта мысль тут же переносит меня в кухню моей мамы, где я лепила свои первые куличики и тортики. С тех пор как я зашла в заповедник панд, я не встретила ни души. Я также не видела никакой информации о правилах посещения этой территории.
Продолжаю идти, пот капает с меня огромными каплями, я тяну и толкаю свою тележку по единственной проселочной дороге, которая поднимается до 3000 метров.
Здесь разросся бамбук и покрыл каждый сантиметр земли, словно какая-то безмолвная болезнь. Я всего в нескольких шагах от вершины. Если посмотреть вниз, можно увидеть ряды бамбука, которые купаются в белом тумане. Я понимаю, что бамбук вытеснил отсюда все другие виды растений. Это похоже на вторжение. Остановившись, я начинаю замерзать, поэтому надеваю куртку и достаю термос, который с утра наполнила хорошим черным чаем с лимоном.
Чтобы не испачкаться, усаживаюсь на камень, стоящий над дренажной канавой, которая тянется чуть ниже дороги. Вещи сложила прямо на дорогу. Я наслаждаюсь чаем и думаю о том, что, возможно, смотрю на жилище панд. На мандаринском языке это животное называют «кот-медведь». Каждый день оно съедает до 20 килограммов бамбука. Замечтавшись, рассматриваю пейзаж и потягиваю чай, как курильщик затягивается утренней первой сигаретой. Напиток все еще горячий, а для путника в такой негостеприимной местности это особенно важно. Ночью температура здесь опускается ниже нуля. Шляпа натянута на голову, но уши остались открыты. Атмосфера вокруг очень холодная, туманная, однако на удивление безмолвная. Внезапно до меня доносится тихая, едва различимая мелодия. Похоже на шелест новеньких банкнот. Мелодия удивительно ломкая. Я ищу ее источник, но безуспешно, поэтому просто делаю еще один глоток чая. В этот момент с долины поднимается порыв легкого бриза, и вот мелодия звучит прямо у меня за спиной, на этот раз ярче и чище. Я оборачиваюсь и вижу, что листья бамбука над самой тропинкой побелели, как мрамор. Они промерзли насквозь. Ветерок с долины тронул листья, которые, ударяясь друг о друга, и создали эту простую, но элегантную мелодию.
Теплая волна поднимается во мне и обнимает и меня и все мои органы восприятия. Я только что получила один из бесчисленных уроков матушки-природы. Я благодарна и с закрытыми глазами слушаю перестук листьев бамбука.
Чашка с чаем все еще у меня в руках. После долгого момента тишины наконец открываю глаза. Я успокоилась, со мной снова разговаривает природа. Мне очень этого не хватало в шуме и гаме Китая. Вот я неподвижно сижу на камне и вдруг вижу, как кто-то шевелится в русле пересохшего ручья возле дороги. Вдруг по руслу ручья метров на сто проносится уязвимый и беззащитный маленький шарик темно-красного цвета. Мне хватило времени, чтобы рассмотреть маленькое тельце и полосатый хвост. Я не могу сказать ни слова. Только что я увидела очень редкого зверя – красную панду, Ailurus fulgens.
В тот же день мимо меня проезжает военный конвой из нескольких внедорожников. В конце следующего дня пять специальных агентов с идентификационными бейджиками на шеях останавливают меня в бамбуковом лесу, в котором я разбила лагерь на ночь. Наконец я поняла, почему они так громко на меня кричат: они уверены, что видели, как я разводила огонь! К их большому удивлению, они нашли приспособление, дающее огонь без помощи дров: мою горелку. Никто из них не говорит по-английски, но городская одежда выдает то, что прибыли они издалека. Я устраиваю демонстрацию и кипячу воду в котелке. Они уходят, поджав хвост, очень разочарованные. Я наблюдаю, как они спускаются к дороге, и кричу: «Даже не останетесь на чай?» Очень холодно, на улице сильный туман, все влажное.
Я уже неделю не была в деревне, как они умудрились так точно вычислить меня в лесу? Наверное, лучше мне не знать. Я буду настороже, но этого явно недостаточно.
Это случилось спустя две долины. Обычным утром, дождливым и серым, я шла вдоль ручья у самой границы. Именно здесь мои друзья-китайцы поставили окончательную точку в моем путешествии. Они появились внезапно и взяли меня в кольцо, окружив черными машинами без опознавательных знаков. Такие машины я видела уже неоднократно. Все они одеты в одинаковые черные куртки. Я не могу в это поверить, такое чувство, будто я снимаюсь в кино с Джеймсом Бондом. Молодой новобранец стоит в нескольких сантиметрах от меня и орет мне в лицо слово «паспорт». Далее все идет в том же стиле: парни бегают повсюду и собирают информацию для двух ключевых фигур, которые стоят поодаль. Я не знаю, кто эти люди. Затем приезжает армия. Решаю не смотреть никому в глаза, чтобы не спровоцировать их. Когда они говорят со мной, я ничего не понимаю, но и не пытаюсь понять. Просто пожимаю плечами. Все это продолжается несколько часов. В самом начале вторжения молодой новобранец конфисковал мой BlackBerry, который лежал в переднем кармане рюкзака. Он не увидел, что у меня есть другой телефон со швейцарской картой. Из кармана я отправила слепое сообщение в Швейцарию: «Меня задержала китайская полиция». Начался большой переполох, и я точно не послужила его причиной. Я жду в стороне, но никто даже не пытается объяснить мне, что происходит. Через несколько часов я встаю, чтобы взять из тележки термос. В этот момент старший из двух начальников преграждает мне путь, яростно жестикулируя. Он указывает мне сесть в машину. И впервые я говорю «нет»! Одним деликатным, но резким движением я вырываю паспорт у него из рук, что вгоняет его в ступор, но он не показывает этого, как того требует его культура. Я наклоняюсь и медленно надеваю свой рюкзак, беру тележку и возвращаюсь назад по собственному следу очень медленно, не делая лишних движений и ни на кого не глядя. Я жду, что они погонятся за мной или даже хуже. Но ничего подобного не произошло! Я не могу в это поверить!
Решаю вернуться в последнюю деревню, через которую прошла пару километров назад. Я не хочу, чтобы меня обвинили в уклонении от закона. Если они захотят арестовать меня, я буду ждать их там. Затем звоню в свое посольство в Пекине, с которым связывалась в процессе подготовки к экспедиции. После этого звоню в Швейцарию, чтобы объяснить, что произошло. В деревне узнаю, что у меня есть пять дней на то, чтобы покинуть страну. Хватит ли мне этого времени? Я в западной части Китая возле Гималайского хребта. Так начинается гонка со временем. Начальник моей экспедиции тут же связывается с моим советником в Пекине, чтобы тот как можно скорее организовал трансфер. Я вылетаю из аэропорта в Цзючжайгоу-Хуанлун. Чтобы построить взлетно-посадочную полосу, которая сможет принять «Боинг», в знаменитом Национальном парке Цзючжайгоу сровняли вершину горы! Я просто не могу в это поверить! Возвращаюсь через Ченду, затем лечу в Пекин. Как только я прилетаю, иду в швейцарское посольство, чтобы сказать, что со мной все в порядке. Тем временем Грегори и мой пекинский помощник подготовили документы, поэтому я сразу могу идти в монгольское посольство, чтобы получить визу. Времени очень мало. Пока стою в очереди перед монгольским посольством, бронируется мой электронный билет на самолет. Как раз, когда подошла моя очередь, на телефон приходит уведомление о новом письме в электронном ящике, в нем находится электронный билет, который мне необходимо предъявить, чтобы получить визу. На следующий день, абсолютно измотанная от событий предыдущих дней, я вылетаю из Пекина в Улан- Батор.
