Гораздо позже я узнала, что мой арест носил профилактический характер. В двадцати километрах от того места, где я шла по проселочной дороге, молодой монах в храме сжег себя заживо в качестве протеста. В тот же день полиция задержала туристов, которые приехали сюда из другого места на автобусе. Я предполагаю, что власти не хотели, чтобы представители западного мира могли рассказать об этом случае. Монахи много лет сжигают себя в качестве протеста против режима оккупации.
Пустыня Гоби: третья попытка
Начало мая 2011 года: я снова отправляюсь в путь
Наконец я готова отправиться в путь.
Зима была ужасной, и мне пришлось собрать оборудование для экстремально холодных условий, но ветер был настолько сильный, что даже моя палатка, которая подходит для базового лагеря Эвереста, не выдерживала нагрузок.
Я вернулась в туристический лагерь недалеко от той точки GPS, где меня подобрали. Завтра на рассвете я смогу выйти. Черт возьми, пустыня Гоби оказалась крепким орешком!
Вижу монгольских девушек, которые работали здесь и раньше. Дэги встречает меня с распростертыми объятиями, словно старого друга, пришедшего в гости, приглашает в главную юрту и заказывает чай. Несмотря на короткую юбку-поло и бейсболку, Дэги приветствует меня с гостеприимством многих поколений монгольских женщин, которые жили до нее.
Хозяйка дома должна приветствовать гостей, но этим все не ограничивается. В момент отправления она проведет вас несколько сотен метров, чтобы разделить с вами первые шаги новой дороги и придать вам силы для нового путешествия. В подобных местах лучше путешествовать вдвоем. Выживание в такой малонаселенной стране зависит от гостеприимства. (Это самая малонаселенная страна в мире, здесь всего 4,6 жителя на 2,5 квадратного километра.)
Дэги изящным движением руки приглашает меня присесть. Жест кажется почти неуловимым, но я столько раз видела его во время своего монгольского путешествия. Гостеприимство в этой стране выражается в точных жестах, передаваемых от матери к дочери, так же и с Дэги. Сидя за чашкой горячего чая, она рассказывает мне последние новости из ее уголка Гоби. Она счастлива видеть меня и очень хочет узнать исход моих приключений. Мы общаемся несколько часов. «Давай начнем с самого начала, – восклицает она. – Что случилось после твоей второй попытки среди зимы? Ты знаешь, что мы здесь до сих пор говорим об этом? Куда ты пошла?» (Во время этого монолога к нам заглянула главная повариха и вежливо кивнула мне. Наверное, я для нее настоящий кошмар: вегетарианка!)
Из самых важных новостей я узнаю, что пропустила приезд актера Ричарда Гира, который был здесь со своей командой. Они приехали на разведку пейзажей для будущего фильма о жизни далай-ламы. Дэги знает совсем немного, но она показывает мне групповое фото в компании «сэра Ричарда Гира», как она его называет. Я смеюсь, и она тоже начинает смеяться.
«Как ты думаешь, я переживу свое разочарование, что мне не удалось с ним встретиться?»
«Не уверена», – лукаво смотрит она на меня, и тут мы обе начинаем смеяться. Мне приятно побыть немного в женском обществе. Мы разговариваем о путешествиях, йоге, сложной судьбе вегетарианца в Монголии и, конечно, о мужчинах. Дэги отлично знает английский, и я, пожалуй, излишне этим злоупотребляю. Мне так редко удается поговорить о чем-то, кроме стандартных вопросов «сколько тебе лет?» и «где твой муж?».
Дэги всегда очень терпеливо отвечает на все мои серьезные и не прекращающиеся вопросы про Монголию, политику, а также про все эти секретные культурные обычаи этой страны. Она как может стремится пролить свет на мое недопонимание людей из ее народа. В некотором смысле она становится моим культурным гидом, у которого я могу узнать самую деликатную информацию.
Я рассказываю ей о привидении. В паре сотен километров на север отсюда случилось вот что. Ветер дул с обычной силой, поднимая с земли песчаные облака и ограничивая видимость. Внезапно неизвестно откуда появился внедорожник, водитель до последней секунды не видел меня. Моя одежда была в песке и очень грязная. Машина притормозила прямо передо мной, и вдруг я увидела огромного мужика, который был ужасно испуган. Он поднял стекло с быстротой молнии и прыгнул на свое место с такими криками, словно случился пожар. Он в отчаянии вдавил педаль газа в пол и растаял в облаке песка.
Дэги легко пояснила мне суть этой ситуации.
«Знаешь, у нас есть одна легенда, – сказала она мне, – она предостерегает путников от встречи с опасными людьми. Их символизирует белая женщина, идущая пешком, которая является не чем иным, как духом безумной».
На следующее утро мои уши ласкает слух закрывающихся створок ворот. Я иду на юг в сторону небольшого перевала, который откроет для меня пустыню Гоби и приведет в Национальный парк Гурван Сайхан.
Взобравшись наверх, я в ужасе осознаю, что снова оказалась здесь. Температура сильно упала, ветер буйствует, как обычно, в любое время суток. Пейзаж пуст: одни лишь песочные дюны серо-коричневого цвета. Я вспоминаю свою привычку ждать полудня, чтобы сделать привал, потому что это самое теплое время дня.
В тот день я как раз собирала горелку, когда почувствовала вдали какое-то движение. Поднимаюсь, но не могу ничего рассмотреть. Возвращаюсь к горелке и вот периферическим зрением снова вижу движение. Мне не приходится долго ждать, чтобы его увидеть. Это волк. Я улыбаюсь: какая красота! Он наблюдает за мной, но знает, что ему не следует долго оставаться на видном месте. Он изучает меня, обнюхивает, затем отходит и движется дальше, заходит за дюну, затем возникает снова, но уже гораздо дальше. Меня чарует эта игра в прятки. Волк все еще носит зимнюю шубку чудесного мышино-серого цвета, но он уже линяет.
Я продолжаю идти по пустыне и наконец попадаю на такую высоту, где встречаю диких коз. Меня все еще удивляет резкое падение температуры. На рассвете, как только просыпаюсь, я чувствую, что в воздухе что-то не так. В ручье перед моей палаткой застыла вода.
Я поднимаюсь и восхищаюсь тем, что вижу перед собой. Горы побелели, припорошенные снегом, контрастирующим с землей, которой его не досталось. Останавливаюсь, снимаю видео и фотографирую. Пейзаж поистине прекрасен. На многие километры вокруг нет ничего, но ветер поднимается и продолжает усиливаться. В ту ночь я долго и мрачно смотрю на равнину. Надеваю горнолыжные очки, чтобы уберечь от яркого света глаза, которые уже и так пострадали от солнца и песка.
Проходит много дней, но ветер не стихает ни на минуту. Однажды, когда я прячусь от него за большим земляным холмом, ко мне приходит большая собака. Мы понравились друг другу, и я делаю ей массаж. Шкура животного прекрасно адаптирована к этому климату, это большой длинношерстный медвежонок. Неожиданно на горизонте появляется мотоцикл. Водитель останавливается и снимает свою традиционную куртку. Поясной ремень тонет в большом круглом животе. Без единого слова он спрыгивает на землю передо мной и начинает играть мелкими камешками в левой руке. Затем поднимает голову: он носит бейсболку и какую-то повязку на лице. Она выглядит довольно странно, словно у Шахерезады из сказки «Тысяча и одна ночь». Я смеюсь про себя: этот толстый кочевник с лицом, обмотанным шарфом, выглядит очень забавно… до тех пор, пока не начинает кашлять, кашлять, кашлять. Я понимаю, что его маска носит защитную функцию: туберкулез, старая форма менингита и другие заразные заболевания все еще распространены в этой части мира. После того как мужчина хорошенько откашлялся, он жестами предлагает пригреть меня на ночь. А затем улыбается! Ух ты… и продолжает стеснительно разбрасывать свои камешки. Ох уж эти монголы, их не остановить! Я быстро спроваживаю своего новоявленного мужа и объясняю с очень серьезным и суровым видом, что я замужем. Через час он поднимается и удаляется на своем мотоцикле, не сказав ни слова. Мне почти жаль его.
