В Луанг-Намтхе нахожу гостиницу. Мне нужно подумать. Я не хочу идти по дорогам, хочу попасть в джунгли. Но сейчас это кажется маловероятным. Жду на дороге и задаю вопросы, пока меня не отводят к молодому человеку, который прекрасно говорит по-английски. Объясняю свою проблему, и, пока мы разговариваем, меня посещает идея спуститься по реке на каноэ. Мне приходится применить всю силу убеждения, чтобы он согласился позволить мне самой арендовать каноэ. Сладким голосом я добилась своего: взять мне «банановое каноэ» – и вот я уже плыву по реке Намтха. Я в ужасе: это каноэ рассчитано на двоих человек, поэтому для его управления требуется гораздо больше усилий. Рюкзак я положила на носу, а сама сражаюсь с темно-коричневой непрозрачной водой, сидя на корме. Прямо у меня перед носом летают огромные голубые бабочки, джунгли зеленой стеной свисают с обоих берегов. Я наслаждаюсь этим моментом: я так счастлива быть здесь. Двигаюсь дальше. Это требует от меня много усилий и напряжения мышц верхней части тела, потому что течения нет. Чувствую себя так, словно сижу в первом ряду на представлении, которое никогда не заканчивается.
В первую ночь нахожу небольшую площадку на берегу, где можно поставить палатку. Во вторую ночь в мой лагерь врываются двое мужчин, притворяясь полицией (они-то не знают, что я уже пережила Китай). Каноэ на двоих, палатка на двоих… наверняка должно быть и двое путешественников. Я создаю видимость присутствия мужа: приоткрываю палатку и делаю вид, что удивлена. Поворачиваюсь и говорю с мужем, который отвечает нечленораздельным голосом человека, который еще не до конца проснулся. Эта игра длится некоторое время.
Они уходят по едва заметной тропинке, которая помогла им найти меня. На рассвете все джунгли и даже мою палатку укрыл туман.
Я знаю, что он рано или поздно уйдет, но не знаю, когда это случится, поэтому жду, наблюдая и прислушиваясь. Мне нужно научиться читать этот новый для меня ландшафт.
На следующий день небольшие пороги и быстрое течение дарят мне заряд адреналина, но я и моя желтая банановая лодка справляемся с этим. На берегу замечаю клочок свободной земли, где решаю остановиться на ночь и поставить палатку. Я потягиваюсь, все мышцы затекли. Вытаскиваю вещи из каноэ, чтобы не продырявить его. Когда залезаю в палатку, то ощущаю себя полностью разбитой. Все мышцы болят.
Спустя два часа боль в мышцах усилилась. Незадолго до того, как жар превысил 40 °C, я звоню Грегори в Швейцарию по спутниковому телефону, чтобы сказать, что я свалилась с малярией, лихорадкой денге или еще неизвестно чем. Прошу его позвонить моему доктору, но безуспешно: сегодня воскресенье, поэтому тот не берет трубку. Другие варианты также заканчиваются неудачей. У меня есть таблетки на этот случай, но я сначала хочу узнать по телефону свой диагноз, потому что лекарства довольно сильные. Понимаю, что мне придется рассчитывать только на себя, так что собираю сухой хворост, который не зажигаю, а только защищаю от влаги. Привязываю левую ногу к дереву, потому что знаю, что лихорадка часто сопровождается высокой температурой. Когда у меня будет закипать голова, я буду искать воду, чтобы охладиться, а поскольку всего в нескольких метрах протекает река, то запросто могу в нее свалиться. Собираюсь снимать видео каждый час, чтобы оставаться на связи с реальностью.
Я быстро перехожу во вторую фазу болезни, и по телу бежит пронизывающий холод. Снимаю видео, хотя меня всю трясет. Потихоньку температура поднимается настолько, что я не могу коснуться глаз и даже открыть их. Кажется, что они вышли из орбит. Наконец наступает момент, когда я больше не могу разговаривать, но снимаю еще несколько секунд, как капли пота стекают по моему лицу. Знаю, что это пройдет, если я смогу с этим справиться.
Через три дня я наконец открываю палатку. Теперь я могу медленно ходить, не ощущая боли при каждом движении. Голова словно расплавилась, чувствую себя так, будто кто-то побил меня бейсбольной битой… но в остальном мне уже лучше.
Звоню Грегори и прошу связаться с человеком, у которого я арендовала каноэ и который пообещать забрать меня, если возникнут какие-то трудности. Но и в этой ситуации у них ушло два дня на мои поиски!
Я немного пришла в себя. Решила изменить курс и отправиться из деревни, которую видела незадолго до того, как заболела.
Никогда не спите возле воды!
Бан Нале – это небольшая деревня, которая ничем не отличается от тех, что я видела прежде. Осторожно пробираюсь через деревню и выхожу на грунтовую дорогу, идущую от нее. Согласно моим топографическим картам, эта дорога пересекает джунгли и выходит на восточной стороне. Я все еще слаба, поэтому двигаюсь очень медленно. Влажность джунглей не помогает. Выше меня ползет большая зеленая змея, и я наблюдаю за ее движениями и проворством, с которыми она передвигается по пальмам. Тропа резко спускается и выходит к небольшому ручью, который безмятежно течет на дне глубокой зеленой расщелины, затем снова взбирается на другой берег. Я с религиозным фанатизмом следую по своей дорожке из скользкой грязи. Туман цепляется за вершины.
Я ориентируюсь на глаз и пользуюсь местными тропами.
Через неделю я сдаюсь. Влажность высосала всю мою энергию. Выбившись из сил, я нарушаю свое железное правило и устанавливаю палатку на берегу небольшого пруда, в который впадает едва заметный ручей. Я сплю, разбитая холодом и влагой. Около полуночи слышу голоса. Я подпрыгиваю и прислушиваюсь: голоса очень резкие. Внезапно кто-то раскачивает мою палатку, как пальму, словно говоря: «Эй! Есть здесь кто-нибудь?»
Я быстро включаю налобный фонарь и открываю палатку. И сталкиваюсь с несколькими мужчинами нос к носу. Первое, что замечаю, – это их ноги в неизменных сланцах. Ноги сухие и мускулистые. Люди очень худые, с кожи кофейного цвета капает пот. Я стараюсь вежливо их поприветствовать, а они орут на меня и слепят своими фонариками. Правой рукой я отодвигаю фонарь в руке человека, который допрашивает меня. По спине пробегает холодок от того, что я вижу. У этого парня ростом с двенадцатилетнего ребенка за спиной висит автомат.
Их около десяти, возможно, больше. Я попала в черную дыру. Не понимаю, что происходит, но решаю оставаться в палатке. Поскольку передо мной дети, я решаю, что можно попробовать напугать их, поэтому поднимаюсь во весь рост и начинаю орать. Они реагируют мгновенно и тоже повышают голос. Я снова присаживаюсь. Один из парней поднимает палатку над землей вместе со мной. Они жестом приказывают следовать за ними.
Я напрягаю мозги, чтобы найти выход. Говорю сама себе: «Мне просто необходимо изменить ситуацию, и прямо сейчас!» Я сую руку в карман и достаю небольшой словарик диалектов, на которых говорят местные горные племена.
Открываю книгу, но парень с автоматом тут же поднимает его вверх и стреляет в воздух. Его глаза налились кровью и, кажется, вот-вот выпрыгнут из орбит.
Я сразу же осознаю всю серьезность ситуации. Почти наверняка я столкнулась с наркоторговцами. Мужчины, которые до этого сохраняли спокойствие, начинают хватать все, что лежит перед моей палаткой: горелку, чайник, трекинговые палки, котелок…
