— Ага. — кивнул Обрез. — Только хитровы…чурный. Думает, если мы Дракониху завалим, он малой кровью отделается. А если она — нас…
— Тоже плакать не станет. — согласилась я. — Интересно, а почему именно мы?
Я имела в виду, что нас троих, наверное, меньше всего ценят: я — рыжая пигалица, метр с кепкой, к тому же — бывшая бандитка, а Таракан с Обрезом — самые безбашенные. Им море по колено… Но Обрез понял по своему.
— Ну, мы-то понятно, почему. За нами и скилла, и симфалийские птицы, и мантикора, и еще много кого. Опыт, сын ошибок трудных. А вот ты?
— А она стреляет лучше всех. — оборвал Таракан.
— А еще мне деньги нужны. — тихо добавила я. — Шаробайка знал, что я по-любому не откажусь.
— Ладно. — Таракан кивнул на Егорычева внука. Мальчишка, тихий, как мышонок, замер с открытым ртом, ловя каждое слово. — Раз на складе нет ничего, пошли отсюда. — и направился к выходу. — Маш, ты с нами?
Сожгут нас к Едрене-фене, и косточек не оставят.
— А куда я денусь?
В "Трёх Пескарях" было людно: все столики заняты, у раздачи длинная очередь. Пахнет жареной рыбой и блинами. В желудке сразу забурчало. Пельмени, от вчерашнего ужина оставшиеся, я для болящих сберегла, позавтракать не сподобилась. Единственная сложность: денег у меня — две полушки с четвертинкой.
— Я угощаю. — вдруг сказал Таракан, подталкивая меня к раздаче. Наверное, заметил мои колебания.
Вообще-то, по харчевням мы с Ласточкой никогда не шастали — каждую копеечку сберечь старались. Только Бабуля ходил, иногда. Пообщаться с охотниками и выпить кружечку…
Пожав плечами, я взяла поднос: от халявной еды точно отказываться не буду. У меня вообще аппетит хороший, несмотря на недорост. Многие удивляются: и куда только влазит? Бабуля говорит, такой синдром развивается, если много голодать пришлось…
— И что ты предлагаешь? — спросила я Таракана, как только мы устроились за столиком и расставили тарелки. Рыбка была мелкая, зажаренная вместе с хвостиком и плавничками, и к ней прилагалась целая гора жареной картошки. А таких гречаников я в жизни не пробовала…
— Купим боеприпас сами.
Я подавилась. Прокашлявшись и дождавшись, пока схлынет злость, и на язык перестанут прыгать те самые слова, за которые мне рот мылом мылили, я посмотрела на Таракана.
— Я сказала, что хочу заработать, а не потратить.
— У нас нет выбора. Мать драконов ждать не будет. — Таракан взял стакан со сметаной, и вылил половину на блины.
— В смысле не будет?
— Завтра, самое позднее — послезавтра, она нападет.
— Может, это заставит власти раскошелиться?
— Может. Если от них хотя бы головешки останутся. Впрочем как и от всего города.
Я замолчала, переваривая услышанное. Вспомнилась картина: зеленый дракон, парящий над рекой. Художник потратил остатки жизни на то, чтобы её нарисовать. Он сказал: — Я не мог иначе. В Запылении он увидел будущее…
— Может, в слободе нам хотя бы патронов дадут?
Тяжелое, глухое отчаяние заставило желудок сжаться, выталкивая только что съеденное назад, в горло. Если распотрошу заначку — Ласточка меня убьет. Целый год мы с ней копили — копили, а тут…
— Ага, щас. — хмыкнул Обрез. — Воображаю: идем мы к оружейникам и говорим: так мол, и так, Мать Драконов. А они — цену в три раза против прежней! Потому что у нас выхода нет.
— Но… Почему? Она же всему городу угрожает!
— Да плевать им на город. У оружейников — бункера бетонные, со стальными дверьми. На атомный взрыв рассчитанные. Спрячутся и переждут.
— Шаробайка-то, небось, знал, что склад пустой. — я никак не могла поверить, что начальник мог так поступить.
— Это он на Тару рассчитывал. — пояснил Обрез, отправляя в рот целую кипу блинов. — Тара — он такой. Последнюю рубаху снимет.
— Не бренчи, Витюша. — Таракан, между прочим, за едой пользовался вилкой и ножом. И салфеткой.
— А чего я, не прав, что ли? — возмутился тот. — Ты ж уже всё решил. И заначку достал, я сам видел.
— Кто не хочет — может отказаться. — глядя ему в глаза, сказал Таракан. И повернулся ко мне: — Тебя тоже касается.
Я задумалась. Мать угрожает всему городу. А значит, и близняшкам, и Ласточке, и Бабуле. Он, правда, если узнает, во что я ввязалась, шкуру спустит. Но ведь…
— Как вы думаете: гонорар и вправду выплатят, хотя бы потом? — понимаю, вопрос звучит жалко, и даже меркантильно. Но прямо сейчас это для меня — самое важное. А Обрез опять ржет:
— Держи карман шире! Догонят, и еще приплатят.
Таракан, доев рыбу, отодвинул тарелку, выпил компот, затем вытер салфеткой губы и руки, и только после этого посмотрел на меня.
— Денег в казне нет. — сообщил он.
— Нет?
— Нет. Но есть альтернатива. Точнее, на эту идею меня натолкнул Хрон…
— Да уж он толкнет. — опять встрял Обрез. — Лететь будешь дальше, чем видишь.
— У Матери Драконов должно быть золото.
— Золото? — мы дружно уставились на Таракана.
— Ну подумайте: наш город — далеко не первый, к кому она пришла за данью. Бароны ей платили, и платили щедро.
— Ага, щас, будет она монеты с собой таскать, — скривилась я. — А где гарантия, что она их не зарыла, например?
Очень, очень хотелось, чтобы Таракан меня убедил. В голове звенела одна мысль: это знак. Просила единорога, чтобы он помог, и вот… Если мы возьмем сокровища Матери Драконов, я смогу для Бабули хоть десять амулетов купить. И еще на леденцы близняшкам останется.
— Никакой гарантии. — согласился Таракан. — Но что-то при себе у нее должно быть. Пыльцу-то Мать должна покупать.
— Короче, я в деле. — сказал Обрез. — Да ты, Тара, и так знаешь: куда иголка — туда и нитка. Прихлопнем Драконицу, сокровищ огребем… Пулемет наконец-то купим.
А потом они посмотрели на меня.
Я честно попыталась взвесить все "за" и "против", но в голове стоял туман. Такое было чувство, что, если я откажусь — лишусь чего-то очень важного. Такого, которое раз в жизни бывает.
Мечта идиота: убить дракона…
— Думаете, мы справимся втроем?
— Три — очень хорошее число. — сказал Таракан. — Тем более, что у меня есть план.
Глава 5
Маша
Пока собрались, наступил вечер. Я честно предполагала, что теперь мы разойдемся, а встретимся уже на рассвете, но Таракан решил по-другому.
— Готовиться сейчас надо. — заявил он. — Как раз к рассвету и успеем.
