- Ммм... Тьфу, тьфу...
- Ты что, с ума сошла? Ты нас чуть не убила! - подскочила я к вороне.
- Прощения просим. Не рассчитала. Магнитная буря, навигацию нарушает. А вода в брюхе - тангаж...
- Ты всё сделала, милая? - спросил шеф, отряхивая птицу от пепла. - Он действительно ушел?
- Как гриб сквозь землю, - кивнула ворона. - Уж я следила-следила, смотрела-смотрела...
- Тогда можно начинать, - нетерпеливо оборвал её шеф.
Извлек из жилетного кармашка маленький пузырёк, поставил на ладонь и подул. Пузырёк начал расти, расти, и вырос в пузатую трехлитровую банку. В банке сидел гомункулус - крошечный такой живой человечек. Со сплошь заросшим диким волосом лицом, с фингалом под правым глазом и с золотыми коронками во рту. Одет гомункулус был в вытертые хаки и такую же безрукавку, под которой угадывались синие тюремные татуировки.
Банка лопнула мыльным пузырём и гомункулус соскочил с ладони Базиля в песок. Он чуть-чуть подрос, но всё равно очень походил на гнома.
- Я твою маму мотал, я твою сэстлу мотал, я тэбя самого...
- Повежливее. Здесь барышня.
- Я твою балышню...
- Да это я тебя палочкой от мороженного выпотрошу, а из кишок шнурков намотаю, - я показала ему "козу". - Ноздри накинь, шарами стукнись, а потом затухни, гнилушка.
- Вах, какая дэвушка! Пэлсик, а нэ девушка... Луки убели, да?
- Ноздри, говорю, накинь!
- Маша, успокойся. Он больше не будет.
- Слушай, продай, а? Дэвушка продай! Характэр - бомба! Толко худая... Я её халвой кормить буду. Станэт круглая, красивая... Как ангэл!
- Я те покажу, ангел. Я тебя сейчас жопой на ботинок натяну...
- Маша, отойди от него. Сет - наш союзник.
Мы с Ванькой переглянулись.
- Это Сет?
Остановило меня от дикого хохота только то, что я твердо знала: над коротышками смеяться нельзя...
- А шо? Нэ нлавится? - бог смерти картинно повернулся вокруг себя. - Пасматли! Кылысавэц-мужчына... Пойдэм, за дюну э? Я тэбя прямо сичас счастливой жэнщыной сдэлаю!
Голову гомункулуса украшала блестящая лысина, камуфляж казался каким-то обсосанным, обтрепанным и обгорелым. Костяшки пальцев сбиты, ногти обкусаны. На ногах - резиновые сланцы. Из них торчали волосатые и не очень чистые пальцы...
- Вы нас разыгрываете, Базиль, это не бог смерти, - повернулась я к Лумумбе. - Это хоббит. И даже не маскируется.
Взгляд коротышки поскучнел, подернулся мутной пленкой, рука скользнула куда-то в недра штанов...
- Аккуратней, Сет, - Базиль флегматично смотрел себе под ноги. - Хочешь вечность в бутылке провести? - учитель повернулся ко мне. - А ты, юный падаван, не нарывайся.
- Он сам виноват. Намёки грязные делает...
- Вах, дэвушка! Какиэ намёки? Чистые намэрэния! Жинюс - царицэй станэшь... Четвэлтой. Или пятой. Челт, нэ помню...
- А ну... - вперед вышел Ванька. Сет доставал ему разве что до груди. Да и то, если подпрыгнет. - На чужой вершок пасть гнилую не раззевай!
Сет смерил взглядом Ваньку вдоль, а потом поперек. Глаза его двигались ме-е-едленно и долго.
- Эт кто? - спросил он уголком рта.
- Ученик ихний, - мстительно улыбнулась я. - А еще мой жених.
Как эти слова вырвались, не знаю. Наверное, те бесы, про которых Бабуля говорил, что они людей путают, вот прямо сейчас меня и попутали...
Зато Сет, кажется, проникся. Шаркнув ножкой, подошел к моему напарнику, уважительно пожал его лапищу и так же тихо отошел.
- Был не прав, - извинился он. - Обещаю загладить, искупить...
- Ты всё слышал? - перебил, потеряв терпение, шеф.
Отвернувшись от нас с Ванькой, Сет кивнул.
- Ты согласен заключить сделку?
Лицо бога смерти сделалось строгим и простым. В глазах, в осанке, прорезалось величие, а над головой возник призрак оскаленной волчьей головы.
Лумумба тоже изменился. Сорочка на нем сама собой побелела, в начищенных сапогах отразилась луна, а на бедре качнулся эфес тяжелой шпаги.
- Согласен, - кивнул Сет и протянул - плюнув на ладонь - руку. Лумумба, не колеблясь, плюнул на свою.
- Самеди всё равно мне должен, - сказал бог смерти.
- Я - его старший брат. Значит, могу взять этот долг на себя.
Сет оскалился.
- А не пожалеешь?
- Главное, сам не пожалей, - усмехнулся шеф.
Глава 7
Иван
Да, если б не Суббота - фиг бы Линглесу заполучил Мёртвое Сердце. А бвана теперь расхлебывай...
Последние шесть лет мы с Лумумбой были неразлучны. Мотались по городам и весям нашей необъятной, делили одну корку хлеба и последнюю понюшку. И что характерно: никогда, ни при каких обстоятельствах он не упоминал, что у него есть брат.
Поймав себя на этой мысли, я понял, что ревную учителя. А вдруг он плюнет на всё? На Москву, на АББА, на нас с Машкой... И останется здесь, в Африке.
- Шеф, у вас еще братья имеются? - спросила Машка. - Я хочу сказать, с таким родственником и врагов не надо, и если есть и другие...
- Геде - мой единственный живой брат, - ответил Лумумба таким тоном, что любой нормальный человек смекнул бы: пора закругляться. Но моя напарница была кем угодно, только не нормальным человеком.
- А кто правит вашим государством?
- Моим государством? - удивился наставник.
- Ну, я так понимаю, ваш папа был королем. А значит, он чем-то правил, верно? И если он уже умер - пустьземляемубудетпухом - а вы старший в семье, значит...
- Королевством Самбуру правит моя мать, королева Лайлани. Пребывает она в добром здравии, и уходить на покой не собирается, - бвана многозначительно пошевелил на Машку бровями. - А теперь помолчи.
- Нет, ну вы только представьте, - напарница сделала торжественное лицо. - "Его Величество король Лумумба". Звучит?
- Какая буква в слове " а сейчас помолчи" тебе непонятна?
- Да я что, я ничего, - Маша ехидно прищурилась. - Просто интересно... - бвана заворчал, как пёс, которому не дают спокойно погрызть мозговую косточку. - А куда это Сет запропастился? Не нравится он мне. Маленький, а сам хи-и-и-трый.
- Никого не напоминает? - огрызнулся учитель.
- А и правда, бвана, зачем вам этот уголовник? - поддержал я напарницу.
- Я уехал из Африки двадцать лет назад. Так что о местных реалиях знаю не больше вашего. А Сет - старожил. Он может оказаться полезным.
