- А ей и не надо, - сверкнул глазами Сет. - Она на нас морок напустит, глаза затуманит, в зыбучие пески заведет - сгинем, как миленькие.
- Ну, не так всё плохо, - беспечно махнул ручкой учитель.
Мы с Машкой переглянулись. Он что, пока мы тут воевали, стоял в очереди за пиццей?
- Бвана, у нас тут как бы проблемы, - осторожно заметил я.
- Опять ноешь, падаван, - поморщился наставник.
- Я-то может и ною. Но вы могли бы и помочь, - беспечность наставника начала меня раздражать. - Хочется, знаете ли, хоть куда-нибудь приехать.
- Хочется, говоришь? - я уж думал, он сейчас меня отбреет, но наставник только забарабанил пальцами по подлокотнику, а затем обратился к Сету: - Эта Бумба... Местность там не слишком изменилась?
Сет честно подумал.
- Местность - нет, а так - да...
Я понял, что Лумумба хочет делать и помотал головой.
- Не получится.
- И почему, мой старший падаван?
- Двадцать лет прошло, вы сами сказали. А если река русло поменяла, или овраг появился. Врюхаемся - очень неаппетитная консерва выйдет.
- Не учи отца. И баста, - сердито изрек наставник и сосредоточился.
Конечно, на мои слова ему плевать с Останкинской башни. Когда он меня слушал?
Мысленно перекрестившись, я нашел под рубахой гайтан с волшебным амулетом и вцепился в него, как в спасательный круг. Ну... не попусти, Макаронный Монстр.
Пустыня вдруг превратилась в стремительно убегающее под колеса коричнево-желтое полотно. С обеих сторон замелькала рыжая неровная стена, и я понял, что это дюны. Воздух завизжал, закрутился вокруг "Импалы" воронкой, а затем всё - дорога, дюны, машина - сжалось в одну точку и исчезло.
Крышку черепа аккуратно сняли, и теперь медленно и методично вгоняли в обнаженный мозг ледяные иголки.
Сет, выпучив глаза и вцепившись в руль, остервенело давил на газ. Машка застыла с открытым ртом - волосы её взметнулись рыжим пламенем, да так и зависли в воздухе.
Ворона, затянув глаза пленкой и прикрыв крыльями клюв, притворялась дохлой. В груди у неё что-то отчетливо тикало, всё убыстряя ритм...
Вот не люблю я этого. Каждый раз прошу по-хорошему: не делать, или хотя бы выждать пару минут, дать подготовиться... Хотя, по-опыту, никакая подготовка тут не поможет.
Иголки тем временем достигли какой-то такой точки в мозгу, в самой его середине, что засвербело всё, до самых пяток. Нервы растянулись до предела.
Зажмурившись, я заорал.
Уши сразу разложило, воздух перестал выть, а пространство, развернувшись, с грохотом жестяного листа упало на место, став желтым, скучным и до омерзения песчаным. Одно только мешало поверить, что ничего особенного не случилось: солнце вновь, как ни в чем ни бывало, висело над горизонтом, и было оно прямо по курсу.
- Йу-ху! - завизжала над самым ухом Машка. - Круто! А... что это было?
Бвана не ответил. Откинувшись на подголовник и сдвинув шляпу на лицо, он мгновенно захрапел.
- Не буди, - я придержал напарницу за плечо. - Устал бвана... Мы теперь за сотни километров от пирамид.
- Это как? - глаза у напарницы сделались как медные пятаки.
- Хозяин создал временную червоточину. Или, как её еще называют, кротовую нору, - перспектива прочесть лекцию быстренько вернула нашу птичку в себя. Я мешать не стал. В конце концов, все эти фокусы-покусы с законами физики она понимает куда лучше... - Если он неправильно рассчитает и создаст мост Эйнштейна-Розена, мы окажемся одновременно во всех точках пространства-времени, вплоть до края Вселенной. Так что хозяину - заметь, чисто мысленным усилием, - нужно вычислить, а затем поддерживать в рабочем состоянии червоточину Морриса-Торна. Кроме того, он должен сделать так, чтобы её дальний конец не оказался ближе переднего, ибо тогда мы провалимся ещё и во времени, и окажемся не только на краю Вселенной, но и сможем наблюдать за её гибелью...
- Ой, всё, - Машка неосознанно поёжилась. - Как-то попроще нельзя?
- Попроще... - Гамаюн задумчиво пощелкала клювом. - Являясь персонифицированой сущностью лоа Легбы, хозяин воспользовался своими магическими способностями и перенес нас в нужное место.
- Так бы сразу и сказала, - облегченно выдохнула напарница. - Надо попросить шефа, как проснется: пусть он Ваньку научит. Правда, Вань? Будешь меня к Ласточке на выходные возить...
Я содрогнулся. Столь высокими материями я оперировать не умел. Бвана говорит, мне концентрации не хватает. А по мне, так и отлично. Я лучше по старинке, через Навь, голубушку...
Спор между охотницей и вещей птицей, тем временем, продолжался.
- Кротовины, червоточины... Будто мы в колхозный сад без спросу влезли.
- А я не виновата, если некоторые законов физики не знают. Книжки надо было читать, а не по помойкам шастать.
- А какой физикой ты объяснишь мантикору? Или, например, дракона? А самое главное: как он огнем пыхает, а сам не сгорает?
- Механизм получения высокотемпературной струи... - ну всё. Понеслась.
Я сполз пониже, умостился в тесном закутке между передним и задним сиденьями и прикрыл глаза. Неизвестно, сколько еще ехать, а слушать, как Машка собачится с Гамаюн сил никаких не было. Взял бы, и выбросил обеих в окно. Так ведь догонят...
Проснулся от того, что прекратилась тряска. И от тишины. Почудилось, что я на своём диване, в нашей с бваной квартире. Он ушел на дежурство, а моя смена еще не скоро. Только диван что-то больно усох. Ни голова, ни ноги не помещаются...
Я сел, чуть не стукнувшись о потолок, испугался, что усох не только диван, но и вся квартира, запаниковал и наконец-то вспомнил, где нахожусь. Протёр глаза, с хрустом, чуть не вывихнув челюсть зевнул, а когда убрал кулаки...
Мать моя женщина, что это вокруг?
Начну по порядку. Под колесами теперь была не старая бетонка, а черный, широкий как река Волга, автобан. Я в энциклопедии читал, что так раньше скоростные дороги назывались.
По обеим сторонам от автобана раскинулись райские кущи - иначе, извините, и не скажешь. Всякие там пальмы, акации, какие-то кусты с громадными, как слоновьи уши, листьями... По этим кущам, резвясь и дурачась, прыгала разнообразная живность. Красно-зеленые попугаи размером с хорошего индюка, белки какие-то полосатые, обезьяны - завидев "Импалу", они поворачивались и глумливо виляли красным задом. Я краснел. Животная ведь, а всё туда же...
Среди зелени белели домики, вполне себе приличного вида. По правде сказать, домики эти больше походили на виллы. Или дворцы. Они плавно взбирались на невысокие холмы, в сверху раскинуло павлиний хвост изумрудно-лазурное, как море в ясный летний день, небо.
Я открыл окно. Воздух пах так, будто его только что выпустили из кондитерской и побрызгали духами. Апельсины и жасмин - это всё, что я смог разобрать. Ну, еще ваниль: как-то стоял я в карауле на ассамблее в Кремле. Так там гостей ванильным кексом угощали. А я запах запомнил...
