Товарищ Седой по головке за такое не погладит. Я вовсе не шучу: широко известный факт, что Товарищ Седой имеет очень хорошие связи на Том свете. Если мы провалим задание, он и в царстве мертвых устроит нам веселую жизнь...
- Ты играть не будешь, - заявил я Машке своим самым убедительным тоном.
- Что-что? - напарница посмотрела на меня тем особенным прищуром, который приберегала для клинических дебилов.
- Это слишком опасно, - понимаю, ничего глупее я сказать не мог.
- Помнишь, еще в Мангазее мы договорились, что не будем решать друг за друга? - спросила напарница.
- Маш, тут совсем другое, - я торопился сказать, пока она не перебила. - Тут будут и другие маги. А маги - существа беспринципные. Как драконы. Они колдовать станут...
Напарница схватила меня за грудки. Вероятно, она хотела эффектно притянуть меня к себе, чтобы прошипеть угрозу в лицо, но вместо этого повисла на моей шее, как маленький рассерженный терьерчик.
- Я буду делать то, что хочу, и где хочу, понял? Если я решу играть, или убить Бумбу, или управлять Вселенной, никто, а тем более ты, меня не остановит, понял? Я - охотник. Я могу завтракать магами, и только косточки выплевывать. И никто мне этого не запретит!
- Выплевывать косточки? - нежно спросил я, снимая напарницу со своей шеи и осторожно ставя на землю.
- Вот именно!
- Ну хочешь, я тебе руку отдам? Обглодаешь, и плюй сколько хочешь...
- Ты прекрасно понял, что я хочу сказать. Ты думаешь, я - никчемная малявка, и только путаюсь у тебя под ногами...
- И вовсе я так не думаю. Я думаю, что ты - самая замечательная, самая...
- Можно мне высказаться?
Я будто наткнулся на стену.
Мы уже забыли о наставнике. Честно говоря, мы забыли обо всём. О Бумбе, об Игре, об Африке и Мертвом Сердце. Сейчас для нас существовала только одна задача: любой ценой доказать свою правоту. Не выдавая истинных мотивов. Просто при одной мысли о том, что Маша может узнать... В общем, лучше я в Навь пойду. Устрою поединок с Мушхушем.
- Шеф, вы же не дадите Ваньке...
- Бвана, вы же не позволите Машке...
- Хозяин, вы же не дадите им...
- Играть будем все.
- Ну шеф, вы же без меня не спра... Что?
- Мы все примем участие в игре. Даже Гамаюн.
- Я - существо редкой красоты и ценности. А вдруг меня там поцарапают?
- Бвана, подумайте хорошенько: ну что Машке делать на поле? Её там просто затопчут, и...
- Не затопчут, - отрубил Лумумба и, кряхтя, поднялся из кресла. - У меня есть план.
План! Ну надо же. О сколько их упало в эту бездну...
- Бвана. Я вас очень прошу...
- Хозяин, вы меня без ножа режете...
- Ур-р-ра! Вот теперь-то мы повеселимся!
- Всем молчать.
Бвана щелкнул пальцами и мы заткнулись.
Наставник прошелся вдоль строя, заложив руки за спину. В белой феске, в длинном белом одеянии, с седой, как снег, головой, он походил на пророка из старинной книжки. Осталось вызвать разлитие кровавых вод и выход из оных морских чудовищ, дабы поглотили оне всё живое на белом свете...
- Долго ждать придется, - усмехнулся наставник.
- Чего? - вылупился я.
- Морские чудовища. Мы в экваториальной Африке, здесь до океана пилить и пилить... Так что с абокралипсисом придется подождать, - он отечески похлопал меня по плечу.
- Я что, вслух говорил? - спросил я у напарницы.
- Я ничего не слышала, - пожала плечами Машка. Ворона недоуменно развела крыльями.
***
- Вы что же думали, я все эти дни только ел, пил и ни о чем не беспокоился? - спросил Лумумба, прохаживаясь вдоль строя. - Таки вы были правы. Но сейчас я подумал вот о чем, - он по-очереди заглянул в глаза мне, Машке, вороне... - Мы с вами - опергруппа. Больше того, мы - команда. Семья... - учитель громко икнул и приложился к фляжке.
- Ага, особенно, это чудо враждебной техники, - буркнула напарница, косясь на ворону. - Прямо младшая сестрица... Та, которую в бочку закатали.
- Не перебивать, когда на меня находит поэтический слог! - пошарив в жилетке, надетой поверх саронга, Лумумба вытащил трубку, нечувствительно разжег её пальцем, выпустил клуб дыма и встал в позу. - Мы - отдельная боевая единица. В этот трудный час, когда кругом одни враги, жизнь диктует свои законы. Свои жестокие законы. Я не стану говорить о цели - она вам известна. Мы, господа присяжные заседатели, должны победить. И мы победим.
Лумумбу несло. Несло на волнах того вдохновения, которое посещает приговоренных к смерти. Как щепку в сточной канаве. Как нищего, объевшегося зеленых яблок... И я не выдержал.
- Соратники, - сделав шаг вперед, начал я дрогнувшим голосом. - Как завещал великий Лумумба, свобода и честь - самые главные сокровища. Великие воины говорят, что можно отобрать землю, на которой мы живем, но нельзя отобрать землю, в которой нас похоронят. Так вот: не бойтесь смерти! Один раз через это нужно пройти... А потом бвана нас призовёт, поднимет, и нам уже ничего не будет страшно. Потому что даже могил у нас не будет, а значит - терять нам будет абсолютно нечего...
- А что это вы тут дэлаэтэ?
Сет был в дымину. В одной руке у него был калебас с пальмовым вином, в другой - девушка, одетая в одну травяную юбочку. Она пьяно хихикала и висла у бога смерти на шее.
- Через Нил прыгаем, не видишь что ли? - отбрила Машка. Я с ней был солидарен: пьяная ипостась Сета была еще неприятнее, чем трезвая.
- Тебе что больше нравится: стоять в воротах или бегать по полю? - спросил наставник, критически оглядывая это ходячее недоразумение.
- Только его нам и не хватало! - испугался я. - Одумайтесь пока не поздно, наставник. Он всё испортит...
- Непра-а-ально рассуждаешь, младший, ик, падаван! - отпустив девушку, гримасничая, Сет выпрямился. Но, даже поднявшись на цыпочки, всё равно доходил мне только до нижнего ребра. - С-смерть - всему голова... А я - он и есть...
- Да тебя соплёй перешибить можно, - выплюнула напарница. - То же мне, гвоздь беременный.
Сет начал фокусироваться на Машке. Глазки его похолодели, сделались тупыми и равнодушными...
- Мы принимаем участие в Большой Игре, - сказал наставник. - Третьим будешь?
До Сета начало доходить. Не скажу, что он тут же протрезвел, но сделал поистине божественное усилие, чтобы не шататься.
- Вы... что? - переспросил он тихо. Обычно такой голос раздается с другого конца руки, поигрывающей перед твоим лицом заточкой.
- Мы, - поправил его бвана. - Мы участвуем в Игре.
