- Сделка есть сделка, - пожала плечами толстуха.
Из тьмы, будто по команде, выступили гробовщики. Их антрацитовая кожа поглощала свет, белели только зубы, белки глаз и манишки.
- Ну что ж, - вздохнул наставник. - На этот раз вы ухватили кусок не по зубам, Мама.
- Это еще почему? - толстуха надменно вскинула подбородок.
- Потому что у вас на пути, - Базиль демонстративно снял плащ и бросил его на землю. - Буду стоять я.
- И я... - я встала рядом с шефом. К своему удивлению, почувствовала бедром дружеский толчок - Т'чала, перекинувшись, встал слева от меня, и задрав верхнюю губу, негромко рычал.
- Ты что, будешь... драться из-за них? - игнорируя нас с ягуаром, спросила толстуха. - Ну сам подумай, Легба: одним учеником больше, одним меньше... - и двинула рукой в мою сторону так, будто смахивала крошку со стола.
- У тебя ведь никогда не было детей, правда, Мама? - спросил наставник, помогая мне встать. Женщина дернулась, как от пощечины.
- Ты сдашься, - сказала она. - Есть много способов сделать так, чтобы человек ХОТЕЛ умереть.
У меня свело живот. Толстуха говорила равнодушно, обыденно. Словно о способах приготовления оладушков. Словно смерть человека для неё - пустяк, недостойный упоминания.
Но больше всего я боялась за Ваньку: его-то магическое поле пропустило и неизвестно, где сейчас мой напарник и что делает.
Или, лучше сказать, что делают с ним?..
В лесу, между деревьев, мелькнула белесая тень, похожая на призрака. Когда она подошла ближе, стало ясно, что это - Эрзули, в помятом бальном платье. За ней толпились другие тени, но они в свет костра выходить не спешили.
- Когда я скажу, беги... - тихо, одними губами произнес Лумумба.
- Но...
- Маша. Хотя бы на этот раз...
Т'чала посмотрел на меня кошачьими бирюзовыми глазами и подмигнул.
Было видно, что красотка с зашитым ртом чем-то очень довольна. Она шла легко, сбивая былинки тоненьким прутиком и пританцовывая. Сквозь стежки на губах доносилось негромкое пение...
- Где Ванька? - крикнула я прежде, чем успела подумать. - Что вы с ним сделали?
- Это не важно, человеческое дитя, - почти ласково сказала красотка, даже не взглянув в мою сторону.
Она подошла к шефу, обвила руками его шею и поцеловала.
- Ну разве не замечательно? - мурлыкнула ведьма. - Мы снова вместе. Как в старые добрые времена...
Шеф улыбнулся. Обнял её в ответ и крепко прижал к себе.
- Беги, - сказал он громко. - Беги, что есть сил, и ни в коем случае не останавливайся.
Смотрел он на женщину, и в первый миг я решила, что говорит он с ней. Но тут же опомнилась и сорвалась с места.
О барьере, который остановил шефа я не думала, и... с разбегу врезалась в душную зеленую чащу.
Оглянувшись - всего на мгновение - увидела, как ягуар, присев на задние лапы, отталкивается от земли и летит через всю поляну, сквозь костёр, целя передними лапами в тонкую женскую шею...
Но шеф приказал не останавливаться, и я не остановилась.
О том, что заблудившись в лесу, я попросту не смогу вернуться в мир живых, я в тот момент не думала. Просто очень сильно, до икоты, до судорог под коленками, боялась.
Боялась теней, что толпились за спиной у Эрзули; Боялась одинаковых, как братья из ларца, гробовщиков и глухих, долетающих издалека, криков... Кто это кричит? Хотя не важно: будь то зверь или человек, ничего хорошего с ним не делают.
Ветка больно хлестнула по лицу. За ней - другая, третья. Лес пытался меня остановить. Цепляясь сучьями за одежду, ставя подножки корней и подстраивая ловушки в канавах, полных чёрной стоячей воды...
Сцепив зубы, я пробиралась вперед. Неважно, что происходит там, за спиной. Лумумба, Ванька или Т'чала меня в конце концов найдут.
Не знаю, сколько прошло времени, но я устала. Всё труднее было выпутывать ноги из цеплючей травы, всё больше дырок становилось на джинсах. Кроссовки раскисли, а в волосах, по-моему, поселилась мышь...
Упав в тридцать восьмой раз, я не наскребла сил, чтобы подняться. Ведь ничего страшного не будет, если я тут немножечко полежу, правда? Травка довольно мягкая, и вода в луже приятная, тёпленькая такая... А к запаху можно привыкнуть. Если хорошенько постараться.
К моей вытянутой руке осторожно подобрался зверек, похожий на тушканчика, и начал, нежно мурлыча, обнюхивать пальцы.
- Хороший мальчик, - вяло пробормотала я. - Цыпа-цыпа-цыпа...
Зверек моргнул огромными, как тарелки, глазами, а потом оскалил похожую на вспоротую консервную банку пасть.
- Ах ты, паршивец!
Дернув рукой, я отпугнула зверька и вскочила.
Окружив меня плотным кольцом, вокруг сидело еще с полсотни паршивцев. Они негромко урчали и провожали каждое моё движение жадными взглядами.
Приметив неподалеку обломок ветки, я стала потихоньку, не делая резких движений и не прерывая зрительного контакта с зверьками, за ним нагибаться.
- Пссс...
Я подскочила. Затем быстро нагнулась, схватила палку и выставила её в том направлении, откуда шел звук. Зверьков как ветром сдуло.
- Пссс... Сюда смотри.
Голос шел из-за дерева. Я обошла его кругом - никого.
- НА ДЕРЕВО смотри. А теперь выше. Еще выше...
На стволе, буквально в десятке сантиметров от моего лица, сидел жирный паук с черно-красным полосатым брюшком и улыбался в добрых полсотни зубов.
Подавив стремление размазать его по шершавой волокнистой коре, я небрежно заметила:
- А, это ты, Ананси. Что-то ты с нашей прошлой встречи усох. Мало каши ел?
- Так удобнее, - паук, шевеля мохнатыми лапками, развернулся вниз головой и посмотрел мне в глаза. - Что, заблудилась?
- Пфуй, - фыркнула я, ненавязчиво отступая подальше. От его мохнатых лапок, на которых, если приглядеться, были надеты крошечные, лаковые с белым верхом, штиблеты. От его зубастой улыбочки - ну не могут пауки так улыбаться. Не должны. Не имеют права... - Было бы где блудить. Вот у нас в России леса - это да. Ёлки - во! - я расставила руки как можно шире. - Толще, чем медведи. А медведи... Как встанут не с той ноги после зимней спячки, как заревут... А волки? Злобные, как десять тысяч крокодилов, и голодные, как... волки. А тут - что? Змеи хилые, - я поддела носком кроссовки черно-пятнистое чешуйчатое тело и отбросила подальше. - Слоны мелкие. Зомби скучные... Даже разговаривать не умеют.
- Значит, заблудилась, - кивнул Ананси. - А Ваньку твоего к злому колдуну везут. Вот привезут, и вынет колдун из него душу. Станет твой дружок зомби. Безмозглым, бессловесным, только умеющим, что волю хозяина исполнять...
