Эта искорёженная, покалеченная Навь не имела ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Она даже меня не узнала.
Из неё высосали всю энергию, - понял я. - По крайней мере, из близлежащих к Завесе районов... На месте некоторых домов высились замысловатые конструкции, будто сделанные из колючей проволоки или шипастой паутины. Между ними зияли трещины, из которых курился вонючий дым и время от времени вырывалось пламя. Еще из трещин слышались крики: будто там, в глубине, с кого-то живьём сдирали кожу...
Адский Ад, - подумал я, полный праведного негодования. - Это во что ж они превратили Потусторонний мир? Не удивительно, что в Навь никого не пускают: любой нормальный маг с глузду двинется, узрев такой беспредел...
Вдалеке показалась красная точка. Я непроизвольно прикипел к ней взглядом, потому что это было единственное яркое пятно в чёрно-сером мире.
Точка приближалась. Я уже смог различить, что это конь. Конь горел. Его грива, хвост, копыта пылали, как адская топка. Из глаз и ушей вырывался чёрный дым.
На спине его сидел всадник...
Точнее, всадница. В сотканном из огненных всполохов платье, с красными длинными волосами и глазами цвета рассветного неба. С белой, как снежинки на воде, кожей.
На поясе её висел горящий меч.
Сжав кулаки, я приготовился к... Ну не знаю. Наверное, ко всему. Вряд ли дамочка с огненным мечом будет со мной церемониться. Я чувствовал в ней такую же природу, как и в Дементорах - Вывернутую, преображенную, пропитанную силой Нави.
Она была прекрасна.
- Что делаешь ты здесь? - спросила всадница, когда конь подскакал так близко, что чуть не затоптал меня копытами.
- Сражаюсь за свою жизнь, - просто ответил я.
- Я чувствую в тебе родственную душу, - сказала она. - Но я знаю, что ты - чужой. Кто ты?
- Я - человек. И я - Проводник.
Она немного помолчала.
Здесь надо пояснить: пока дамочка тихо склоняла чело в раздумьях, конь под ней гарцевал, подобно небольшому, но очень яростному тайфуну. Воздух кипел вокруг его копыт, от гривы сыпались искры, а из пасти вырывалось пламя.
- Я понимаю, о чём ты говоришь, - вдруг сказала она. - Ты помогаешь живым стать мёртвыми.
- В некотором смысле - да. Так и есть.
- И ты можешь мёртвое сделать живым.
- Только на время. Равновесие должно сохраняться.
- Я хочу заключить с тобой сделку, - внезапно сказала она.
Конь всхрапнул и обрушил на меня передние копыта. Чтобы устоять на месте, мне пришлось призвать все свои силы, всё своё мужество и самообладание. Но я справился.
Почти.
Во всяком случае, когда - и если - я попаду обратно в Правь, портки всё-таки лучше сменить.
- Чего ты хочешь? - крикнул я, вытирая с лица кровавую жижу, которая у коня сходила за слюни.
- Верни моих подданных домой. И я помогу тебе обрести всё, что пожелаешь.
- Ты говоришь о Дементорах?
- Вы, люди, зовёте их так. Для меня они - Сихои. Братья.
- Я... Я не знаю, как это сделать!
- Ты сможешь, - невозмутимо улыбнулась всадница, обнажив крупные, как у тигра, клыки. - Я вижу.
Развернув коня, она дала ему шпоры.
- Как тебя зовут? - крикнул я в порыве вдохновения.
- Королева Мэб, - донёс ветер. Сама всадница уже исчезла.
Тогда я распахнул Завесу и шагнул назад, в Правь.
Дементоры, почуяв ветер родного мира, взвыли, и бросились к проёму.
Они забыли про бвану и меня, забыли про весь живой мир - твари рвались на родину. Завеса рухнула за моей спиной, будто груженая свинцом, и Сихои врезались в неё, как ледоколы в старый паковый лёд. Они давили и давили, они пытались рвать Завесу когтями - используя при этом силу и мощь, которой хватило бы на создание нового мира.
Но они не могли пробиться - заклятье британских магов не давало Завесе сдвинуться с места. Но ведь у меня же получилось! Да, но ведь это же я... В смысле: одно дело - пройти самому, используя путеводную нить к Алатырь-камню, а совсем другое...
Заворчав, будто меня вновь превратили в собаку, я обеими руками ухватился за край Завесы и потянул. Она немного подалась. Сихои взвыли.
Раскорячившись, будто тянул из земли здоровенный корень, я потянул что есть сил. В спине затрещали все жилы, а босые ноги на сантиметр погрузились в асфальт.
Заорав, чтобы снять напряжение, я со всей мочи рванул, и... приоткрыл Завесу на пару сантиметров. Этого хватило. Дементоры метнулись в просвет, с грохотом и воем продрались между Правью и Навью и исчезли.
Завеса, будто сделанная из бетона, рухнула назад. А я упал на задницу.
Лумумба, кряхтя, опустился рядом.
- Знаешь, - сказал он, задумчиво доставая из жилетного кармана тонкую сигарету - правда, уже прикуренную. - Я слишком стар для этого дерьма.
- Вы в курсе, что вот за такие кренделя на нас и напустили Дементоров? - кивнул я на сигарету, одновременно вытирая пот с лица и шеи. Ноги гудели, будто я камни пинал.
- Именно об этом дерьме я и говорю, - кивнул наставник. - Но я не привык отказывать себе в маленьких удовольствиях.
Он передал мне сигарету, я с удовольствием затянулся. И только потом понял, что это марихуана. Вот те раз!
- А как же пагубное воздействие наркотиков на Пыльцу? - сразу вспомнились другие кренделя. Которые Лумумба выписывал на крыше трактира, стоило ему нюхнуть героина...
- Это праведный План, - пояснил учитель. - Джа позаботится о том, чтобы нам не было плохо.
Я только пожал плечами. Нет, честно: если учитель предлагает кайфануть, кто я такой, чтобы отказываться?
К тому же, мне сразу стало легче. Сердце, которое в последние несколько минут сдавливала чужая холодная рука, отпустило, в голове прояснилось и даже ноги стали болеть гораздо меньше.
К этому времени на дворе уже была глубокая ночь. Казалась она еще темнее и непрогляднее из-за густого тумана, щедро приправленного угольной пылью: заводы Британской Империи продолжали работать и днём, и ночью. Чёрные закопчённые трубы высились по всему берегу Темзы, а над Ньюхэмом висел сплошной чёрный смог - ветер постоянно сносил дым в низовья реки.
Из подворотен, подвальных окошек и других неприглядных щелей на нас уставилось множество глаз. Нет, подходить никто не собирался - отголоски нашей битвы с Дементорами почувствовали, надо думать, все. Даже существа, начисто лишенные магии.
И то, что после неё мы остались в живых, служило явным доказательством нашей с бваной крутости.
Но взгляды были недобрыми. Изучающими. Выжидательно-нетерпеливыми. И в конце концов, кто им запретит применить такое проверенное временем средство, как камни, вывороченные из мостовой и запущенные нам в головы с безопасного расстояния?
