С уходом леди Чейз его доброжелательность в отношении нас заметно усохла.
- А как же Дементоры? - спросил я.
- А что с ними?
- Насколько я знаю, вызов духов из потустороннего мира с целью воспользоваться их силой - это самое, что ни на есть, тёмное искусство. Темнее не бывает.
- Они поставлены на службу обществу, - процедил премьер-министр. Если бы он мог, то с удовольствием прожег бы во мне дыру.
- Против своей воли.
- Только так можно обращаться с отродьями Тьмы.
- Интересно, о каких отродьях вы говорите? - спросил Лумумба.
Лорд набрал в грудь воздуха... А затем сдулся.
- Приношу свои извинения, - сказал он нормальным голосом. - Эта смерть выбила меня из колеи, и я невольно поддался влиянию сэра Перси. Разумеется, лично к вам никаких претензий у нас нет.
- Нам всем пришлось нелегко, - кивнул наставник. - Тем более, что для вас - это вторая смерть. И вновь расследование упёрлось в тупик.
- Над убийствами будут работать мои лучшие люди, - выдавил премьер-министр. Сейчас он больше всего походил на жабу в кружевной манишке.
- Тогда я спокоен, - сердечно улыбнулся Лумумба. - Единственное, на что я обратил бы ваше внимание...
- Да?
- Леди Чейз всё еще грозит опасность.
Глава 10
Спали мы недолго.
Казалось, только голова коснулась подушки - такой мягкой и пышной, что век бы на ней спал, не просыпаясь, - только смежились веки, только я, засыпая, облизнулся, предвкушая, как проснусь утром, как приму горячую ванну, а потом откушаю кофею со свежими булочками... Да, говорят, к хорошей жизни быстро привыкаешь.
Так вот: как только я как следует укутался в пуховое одеяло, от которого пахло лавандой и еще чем-то таким уютным, чистым... как мне стало жарко.
По телу побежали толстые колючие мурашки, ноги будто опустили в жаровню с тлеющими углями, а волосы на голове встали дыбом.
Тревога! - сообразил я и вскочил.
Нет, никакие сирены не выли, никто не кричал "Пожар!" и "Горим!". Во всём доме стояло тихое неподвижное безмолвие. Лунный свет падал ровными желтыми квадратами на натёртый паркет, лёгкие занавески колыхались от едва ощутимого сквознячка...
Но я точно знал: происходит что-то нехорошее.
Все мои внутренние контуры защиты визжали, будто их резали. Меня будто окунали попеременно то в ледяную прорубь, то в чан с кипятком. И всё это с бешеной скоростью.
Едва соображая, я кое-как натянул джинсы, ветровку и кроссовки, и пошатываясь двинулся в гостиную.
Лумумба уже был там. В своём любимом плащике из кожи василиска, в любимой жилетке с вышитыми золотой канителью злобными черепушками, с любимой тростью, концом которой он, отодвинув занавеску, осторожно наблюдал за улицей.
Его превосходительство, сидя на насесте, зорко сканировал пространство двумя парами глаз.
- Нападение? - спросил я, стараясь не попадать в проёмы окон.
- Оно самое, - кивнул Лумумба. - Прямо как по нотам...
- Так вы его ждали?
- Разумеется. После вчерашнего-то.
- А почему мне не сказали?
Наставник посмотрел на меня с предубеждением.
- Такие вещи, падаван, ты должен просекать на "раз". Сам. Без ансамбля, как ты любишь выражаться.
- Эй, я же почувствовал угрозу.
- Это Его превосходительство почувствовал угрозу. И объявил чрезвычайное положение. Вот оно-то тебя и разбудило.
- Могли бы просто сирену врубить, - проворчал я, ёжась от неприятных ощущений.
- Они не должны знать, что мы знаем.
- Волшебники? - я вспомнил прощальный взгляд Рыцаря Востока или же Меча. "Не предвещал ничего хорошего" - это самое лестное, что можно было о нём сказать.
- Они, болезные, - бвана, опустив занавеску, мягкими шагами направился к центру комнаты, где на стульях - подумать только! - до сих пор стоял гроб.
- Что делать будем?
По ощущениям, нас обложили, как лису в норе: неприятные сигналы шли со всех сторон, я не чувствовал ни единой лазейки.
- Ваше превосходительство, в доме никого не осталось? - спросил Лумумба.
- Я всех вывел заблаговременно, - проскрежетал орёл. - Особняк пуст.
- Празднично!.. - оскалился бвана. - Пора устроить "Абокралипсис" местного разлива.
- Но... Зачем? - я тоже подполз к окну и выглянул на улицу. - На нас и так уже косо смотрят.
Ни один фонарь в округе не горел. Не светились окна соседних домов, и даже луна скрылась за пеленой плотных туч. Зато по улице перед фасадом протянулась длинная цепочка призрачных огоньков. Волшебные палочки, - понял я.
- Надо поддерживать реноме и статус-кво, - бросил раздраженно Лумумба. - Пора показать этим напыщенным индюкам, что русские посланники не лыком шиты. И что связываться с Российской империей - это не с бабкой в "лянгу" играть.
- Но Товарищ Седой просил по-тихому...
Лумумба улыбнулся. В темноте ярко блеснули зубы и белки глаз.
- Просьба - это не приказ, Ванюша. Скорее, пожелание. Но Товарищ Седой - уже достаточно взрослый. И знает, что не все желания исполняются... Пора разворошить этот муравейничек.
- И посмотреть, что из него вылезет?
М-да, недолго терпения бваны хватило на балы да ассамблеи... Всё-таки он не дипломат. Впрочем, кому что нравится...
После слов драгоценного учителя я прямо почувствовал, как сердце забилось громче, ровнее, как кровь заструилась по жилам, а в груди взыграла песня. Сейчас! Сейчас мы покажем этим напыщенным индюкам, что такое настоящая магия!
- Ваше превосходительство, вы охраняете периметр, - скомандовал Лумумба. - А мы с напарником идём на крышу.
- Есть охранять периметр, - проскрежетал орёл. Все четыре глаза его багрово пылали, как фары адского катафалка.
С крыши открывался вид на близлежащие кварталы. Вдалеке серебряной лентой поблёскивала Темза, за ней дыбилась громада Виндзорского замка.
Ни одно окошко не светилось не только в нашем квартале, а и во всём Лондоне.
Вокруг Харрингтон-хауса был очерчен круг, вписанный в пентаграмму. Линии пылали ярко, будто прочерченные огнём.
И тут порыв ветра донёс удушающий запах гари. Так чадит плохо очищенная солярка - это я знаю по Московским кострам, которые разводят зимой на набережной, в бочках.
Да, топлива они не пожалели - круг, вместе с лучами пентаграммы, занимал поистине гигантскую площадь. Канава должна быть довольно глубокой - иначе топливо прогорело бы минуты за две... Интересно, кого они собрались изгонять? Самого Нечистого?
