- Но ведь... Можно пройти отсюда? - у меня забрезжила одна мысль. - Я знаю, мне Ванька рассказывал! Навь отличается от Прави тем, что там нет привязки к географии.
- Своя топография местности есть и там, - возразил Бессмертный.
- Но эту топографию можно конкретно сократить! - торжественно добавила я. - Когда мой выход?
- А с чего ты взяла... - вновь начал профессор.
- Она не дура, Костя, - остановил прения Седой. - Мы бы не стали вызывать студентку с семинара, и рассказывать ей... всё, что мы рассказали, если бы...
- Не планировали послать меня на помощь Ваньке.
- У тебя с ним очень крепкая связь, - Товарищ Седой устало помассировал переносицу. - И мы думаем, если кто и сможет его отыскать - так это ты.
- Есть одно крошечное, почти что несущественное "но" - мрачно сказала я. - Я - не маг. И как попасть в этот ваш Аннуин, не имею никакого понятия.
- У тебя будет проводник, - сказал Седой.
И таким тоном он это сказал, что я сразу всё поняла.
- Нет, - крик души вырвался из самых печенок.
- Да, - злорадно кивнул Бессмертный и улыбнулся.
Я повернулась к Седому.
- Дяденька главный маг, пожалуйста, можно я пойду одна? У нас с профессором Бессмертным, при всё моём уважении, слишком разные взгляды, и...
- Гамаюн, - перебил Седой. - Проводником будет служить Гамаюн.
Камнем, который свалился с моей души, спокойно можно было убить слона.
- Уф... А я уже подумала...
- Да эта пигалица МЕЧТАТЬ должна о таком напарнике, как я, а она нос воротит!
- Костя, остынь. Мы уже всё обсудили.
- Нет, ну какая наглость!..
- Вызывали?
Услышав металлический скрипучий голос, такой пронзительный и родной, я кинулась вороне на шею.
Во время Африканской одиссеи мы с Гамаюн как-то даже сдружились. Один полёт к Килиманджаро чего стоил... Но после того, как Базиль с Ванькой отправились на задание в Лондон - почти не виделись. У меня был завал по учёбе, а Гамаюн читала какие-то лекции на старших курсах. Я не вникала.
А она изменилась, - решила я, погладив чёрные, с бензиновым отливом перья. Еще в Африке магистры устроили Гамаюн спешный апгрейд - увеличили размах крыльев, оснастили лапы мощными стальными когтями, нарастили клюв... Теперь птичка изменилась внутренне. Исчез заискивающий умильный взгляд, походка приобрела степенность и важность, даже голос стал более веским. Прибавилось в нём металла.
- Так и знала, что без меня не справитесь. Ну что, кого выручать нужно? - а вот характер остался прежним.
***
- Значит, опять напарники? - спросила Гамаюн, шагая рядом со мной по коридору.
Лекции как раз закончились, и навстречу валила толпа студентов. На нас старались не смотреть: мало ли, по какой надобности собрался кадет, в полной выкладке...
Жила я не в общаге, а в однушке Лумумбы. Но всё же завела в Академии именной шкафчик, с разного рода полезными инструментами - в дополнение к стандартному обмундированию для спуска в катакомбы.
Эх, видел бы меня сейчас Шаробайка, - я мстительно усмехнулась. - Удавился бы от зависти...
В стандартный комплект охотника входили лёгкий кевларовый жилет, такая же каска, огне-кислото-чаронепробиваемые куртка и штаны, берцы со стальными набойками на носках и пятках, две винтовки - снайперская и штурмовая, огнемет и набор гранат. Ну, а я еще прихватила рюкзачок, который мне в Мангазее достался. С подарками: ножи разные, в ассортименте, два револьвера, конечно же, родная Пищаль с двумя комплектами боеприпасов, а также складной походный гранатомёт.
Со стороны я походила на низенькую самоходную артиллерийскую установку, только вместо гусениц были ноги. Многие удивлялись: и как я могла поднять всю эту тяжесть? Но никто не смеялся. Студенты академии прекрасно знали: бывают такие моменты, когда от перехода в состояние трупа тебя отделяет одна удачно брошенная запасная граната. Или нож, на худой конец.
Однако в глазах многих мелькал страх. И только пара-тройка посмотрела уважительно.
Громадная ворона - ей богу, после апгрейда она была ростом почти с меня - которая лязгала рядом металлическими шпорами, тоже добавляла в плане антуража.
Я мысленно вздохнула: легенды вокруг моей персоны обрастут новыми подробностями, и надежда завести в академии друзей среди магов устремится к нулю...
Пройдя по коридорам корпуса Защитной магии, мы спустились в подвал. Здесь был оборудован стационарный портал для прохода в Навь - чтобы магам и стажерам во время сдачи экзаменов не приходилось тратить много Пыльцы.
Располагался он в дальней комнате, затхлой и ничем не примечательной - кроме того, что уж очень много в ней было пауков.
Сейчас я этому не удивлялась: было доказано, что арахниды, как создания древние и примитивные, обладают врожденной чувствительностью к маганомалиям. Как канарейки к угарному газу.
А портал в Навь приравнивался к маганомалии класса ноль дробь один - вот они и лезли, как муравьи на сахарный сироп. Плели паутины и питались эманациями, проникающими сквозь портал...
- Значит, вновь напарники, - еще раз повторила Гамаюн, неловко прыгая по ступенькам. Её короткие лапы не позволяли просто перешагивать с одной на другую, и ворона каждый раз легонько вспархивала, помогая себе крыльями.
- А ты этому не рада? - спросила я, поправляя огнемет.
Надо было подтянуть ремешок - всё время соскальзывает с плеча... Да всё руки не доходят.
- Ну почему же? Рада, конечно.
- Привыкла, поди, жировать на казённых харчах.
- На казённых харчах не пожируешь, - отрезала птица.
- То-то я смотрю, у тебя красная икра к клюву присохла.
- И не икра это вовсе, - ворона попыталась обтереть кончик клюва о каменную стену, но только высекла сноп искр. - Это... глаза василисков. Ночью гоняла по Новодевичьему.
- А чего такие маленькие?
- Так не уродились. В городе вся нежить какая-то хилая...
Привычная перепалка подняла настроение нам обоим. Ну, во всяком случае, мне точно.
- Готова? - спросила Гамаюн, проложив путь к порталу сквозь паутину, и склевав пару десятков особенно жирных пауков.
Хорошо, Ваньки здесь нет, с его арахнофобией, - невпопад подумала я. И кивнула.
Ворона прицелилась и хорошенько долбанула клювом в железную, и на вид очень крепкую дверь. Раздался грохот, скрежет, будто оную дверь раздирали напополам голыми руками, а потом в железе протаяла светящаяся дорожка. Она расширялась, становилась всё ярче, и когда свет ослепил настолько, что пришлось закрыть глаза, Гамаюн скомандовала:
