- Чтобы пробить пространство, нужно обладать достаточной скоростью. Сто сорок два километра в час, если точнее. На своих двоих я так не разгонюсь.
- Ладно, проехали.
Я как раз поскользнулась, и сверзилась на пятой точке во влажный, с прелой листвой на дне, овраг. Джинсы и куртка сразу промокли.
По оврагу тянуло какой-то запредельной промозглой сыростью. Пахло плесенью и почему-то зверями. А еще где-то там, в глубине оврага, плакали...
- Ну где ты возишься? - ко мне свесилась воронья голова на необычайно удлинившейся сегментированной шее. - Хватайся, я тебя вытащу.
- Погоди, - выставив ладонь, я прислушалась. - Плачет кто-то. Слышишь?
Ворона вздохнула.
- Я так понимаю, мы теперь просто обязаны проверить?
- Тут недалеко, - я поднялась и выпутала винтовку из куста папоротника. - Я быстренько сбегаю.
- А если это крокодил, который плачет, потому что не может проглотить целого телёнка?
- В русской Нави крокодилы не водятся, - отмахнулась я.
Идти по оврагу было еще труднее - по самому его дну тёк ручей. Я то и дело оскальзывалась на мокрых корягах, один раз нога застряла между камней, но благодаря жесткому берцу всё обошлось.
В душе я корила себя за то, что не спешу из последних сил Ваньке на помощь. Точнее, спешу, и даже двигаюсь примерно в нужном направлении, но... Понимаете, я просто не могу пройти мимо, когда кто-то просит о помощи. Ну, пусть не просит, а просто страдает.
Бабуля ведь не бросил меня в том подвале. Хотя спокойно мог пройти мимо, не заглядывая в каждый вонючий закоулок.
Плач прекратился. Вместо него послышалось громкое сопение, которое перемежалось судорожными вздохами.
Наверное, он меня услышал, - подумала я, поскользнувшись в сотый раз и чертыхнувшись по этому поводу.
- Эй, кто здесь?
Овраг заканчивался родником, который журчал на краю небольшой полянки. Посреди полянки стояла избушка. Сначала я решила, что на курьих ножках - в лунном свете два пенька, глубоко ушедшие корнями в землю, именно так и выглядели.
Невдалеке от избушки сидел медвежонок. Толстый ошейник проблескивал через густой бурый мех, цепь тянулась к замшелому стволу мёртвой сосны.
- Привет, - тихо сказала я, присаживаясь на корточки. - Это ты плакал?
Медвежонок был совсем маленький, с грустной мордочкой и тёмными глазками-бусинками.
- А ты кто такая? - шмыгнув носом, он вытер сопли и постарался выглядеть настолько воинственно, насколько смог.
- Я Маша.
Почему то это имя произвело на медвежонка чрезвычайное впечатление. Он весь сжался, припал к земле и закрыл голову лапами.
И вновь начал сдавленно всхлипывать.
- Эй! - позвала я, подходя немного ближе. - Не бойся. Я тебя не обижу. - медвежонок заплакал в голос.
А со стороны избушки донеслись глухие удары. Будто там был заперт кто-то большой, тяжелый. Кто-то, кто не может выбраться...
- Мама... - заплакал медвежонок.
Из избушки раздался грозный рёв:
- Не тронь наше дитятко. Ты получишь, что хочешь.
- Я ничего от вас не хочу, - сказала я громко. - Просто скажите, что случилось и я постараюсь помочь.
- Мы тебе не верим, - это был другой голос. Более густой и глубокий. Слова различались еле-еле.
- Почему?
- Потому что ты - Маша.
Я пожала плечами.
- Ну и что? Мало ли Маш на свете...
Подобравшись к медвежонку, я осмотрела цепь, затем - здоровущий замок на ошейнике.
- Потерпи, маленький, сейчас я его сниму, - сказала я, и порывшись в кармашке жилета, достала отмычку. - Сейчас-сейчас... Ну вот и всё, - лязгнув, ошейник упал на землю. - Готово.
Я осторожно почесала медвежонку шею - в том месте, где ошейник натирал больше всего.
- Так ты не та Маша? - слёзы у ребёнка быстро просохли, карие глазки заблестели.
- Определённо не та, - сказала я убеждённо. - Я медвежат на цепь не сажаю. А там твои родители, да?
Только сейчас я разглядела, что дверь избушки подпёрта тяжелым бревном. Мне такое не оттащить...
- Это всё злые люди, - пожаловался медвежонок. - Я играл, а они подкараулили маму с папой, когда те были дома, и заперли. А потом и меня поймали.
- А где они сейчас?
В тёмном лесу, на крошечной полянке сделалось как-то неуютно.
- Они за спичками пошли. Сказали, что к утру вернутся и спалят избушку вместе с родителями, если те не выдадут тайну. А меня в цирк продадут...
- И когда у нас утро?
Медвежонок понюхал воздух.
- Скоро. Солнышко уже просыпается.
- Ладно. Значит, действовать будем быстро...
Была мысль позвать Гамаюн. Но даже на то, чтобы вдвоём своротить громадное бревно, потребуется куча времени и сил. Найти рычаги, соорудить противовес...
Я достала одну из маленьких гранат направленного действия. Осмотрела бревно и прикинула направление взрыва.
- Отойдите от двери, - крикнула я медведям. - Укройтесь где-нибудь, под столом или за печкой...
А сама дернула кольцо, схватила медвежонка на руки и побежала.
Взрыв застал нас на краю поляны. Воздушная волна мягко подняла в воздух и... бросила прямо на корягу. Дыхание вновь вышибло. Если я сегодня обойдусь лишь парочкой сломанных рёбер - это будет подарок.
Через полминуты, я наконец смогла дышать и села. И сразу, не успев еще толком открыть глаза, почувствовала прямо у шеи жаркое дыхание. В нём ощущалась мощь, угроза и обещание скорой расправы...
Ну вот, подумала я. - Приехали. Сейчас меня перекусят, как ивовую веточку.
- Ты не та Маша, - сказал густой рокочущий голос.
Дыхание от шеи убралось. Я с облегчением выдохнула.
- Мамочка! Папочка!
Когда я повернулась, медведи обнимались на полянке, перед входом в избушку.
Из кустов показалась ворона.
- Железное чудище! - заверещал медвежонок.
- Железное чудище, - вслед за ним грозно повторили родители. И загородили собой чадо.
- Стойте! Она своя! Это моя подруга!
- Кар-кар-кар, я безобидная маленькая птичка...
А вот с этим она переборщила.
- Смерть железному чудищу!
...В общем, когда все прояснилось, все подружились и перезнакомились, уже рассвело. Я скоренько рассказала медведям, кто мы такие и что ищем, а они поведали, что "Маша и медведи" - банда разбойников, которая держит в страхе всю округу.
