Кратко оценивая составные части европейской рецепции, мы отметим четыре принципиально важных элемента.
Во-первых, непереоценимое значение имела попытка сделать Россию страной по-европейски образованной. В 1687 г., с опозданием на четыре столетия по сравнению с ранними европейскими университетами, в Москве была основана Славяно-греко-латинская академия — первое в стране светское учебное заведение (для создания настоящего европейского университета потребовалось еще 70 лет
[254]). Петровские реформы сделали определенный уровень «профессионального», если так уместно выразиться, образования обязательным для представителей привилегированного класса, которые были теперь обязаны проходить военную или административную государственную службу
[255]. От презрительного отношения к «немцам» Россия стремительно перешла к невиданному в то время космополитизму: только в петровское время в страну переехало, поступив на службу, несколько тысяч офицеров и гражданских профессионалов из европейских стран
[256]; в годы правления Анны Иоанновны иностранцы занимали от трети до половины высших командных постов в русской армии
[257]; к концу XVIII века французский язык соперничал с русским в качестве средства общения в петербургском высшем обществе (при этом сам современный русский язык стал, как ни странно, именно продуктом европеизации страны). Были образованы первые российские академии — наук и художеств, — и менее чем за столетие в стране появились составившие ее славу величайшие художники, писатели и поэты. Какими бы масштабными ни были достижения в иных областях, именно невиданное расширение кругозора и образованности всей верхушки тогдашнего общества мы бы назвали главным элементом новой рецепции.
Во-вторых, европейская рецепция была par excellence обусловлена очевидным к тому времени технологическим и военным отставанием России от передовых стран того времени, которое отчетливо ощущалось еще с середины XVII века, — и поэтому она стала первым примером экономической модернизации в истории страны. Важнейшие заимствования коснулись кораблестроения (как военного, так и коммерческого), фортификации и архитектуры, горного дела и металлургии; была создана современная металлургическая, военная и текстильная промышленность. С конца XVII века по 1725 г. выплавка чугуна в России выросла в восемь раз (Россия стала нетто-экспортером металлов уже в 1716 г. и крупнейшим их производителем в мире в 1760-е гг.), а производство тканей — более чем в пять раз
[258]. Стремительно росло число мануфактур, организованных по европейскому образцу, — от металлургических заводов и полотняных фабрик до оружейных, кожевенных и фарфоровых заводов; если в начале петровского времени в стране было около 20 «мануфактур», то к 1725 г. их число превысило 250, а 50–75 % пошлины, введенные тарифом 1724 г., благоприятствовали политике «импортозамещения»
[259]. Стремительно рос экспорт и развивались финансовые операции; в первый же год по основании Санкт-Петербурга была учреждена товарная биржа, организованная Петром I по примеру Амстердамской, а данные городу торговые льготы быстро переориентировали торговлю с Северного моря на Балтику
[260]. За достаточно короткий период были реформированы армия и флот: с 1696 по 1725 г. в России построили более тысячи военных судов, что к концу петровского правления сделало российский военный флот с его 40 линейными кораблями, 10 фрегатами и сотнями галер и более мелких судов только на Балтике третьим по мощи в Европе
[261]; численность регулярной армии к концу Северной войны оценивается историками от 130 тыс. до 210 тыс. человек, не считая гарнизонов и казачьих войск
[262], что делало ее одной из самых больших на континенте. При этом особенно важны были качественные изменения: армия стала профессиональной и возглавлялась хорошо обученными иностранными и русскими офицерами, к тому времени получившими значительный боевой опыт в годы Северной войны. Последствия реформ стали очевидны в середине столетия, когда русские нанесли поражение войскам Фридриха II в Семилетней войне 1756–1763 гг.
[263], несколько раз выиграли кампании против Турции между 1768 и 1812 г., победили армию республиканской Франции в Итальянском и Швейцарском походах 1799 г., а позднее сыграли основную роль в разгроме наполеоновской Франции.
В-третьих, в ходе европейской рецепции в России преобразились не только мануфактурный сектор, армия и образование; радикальные перемены произошли в сфере управления и администрирования. В 1708 г. страна была поделена на восемь губерний
[264] (к середине XIX века их число увеличилось до 44); с 1717 г. устаревшая система приказов была заменена коллегиями, которые начали работу с 1 января 1719 г. (показательно, что в пяти из восьми коллегий их вице-президентами стали состоявшие на русской службе иностранцы)
[265]; в 1722 г. был издан «Табель о рангах», фактически ставший своего рода уставом государственной службы
[266]. Был учрежден регулярно утверждавшийся государственный бюджет, вводились новые налоги, включая и всеобщую подушную подать, приуроченную к завершению переписи населения, проведенной в 1718–1724 гг.; в итоге за менее чем 30 лет петровского царствования налоговые поступления в казну выросли в пять раз
[267]. Церковь была окончательно институционализирована с упразднением патриаршества в начале XVIII века и учреждением в 1721 г. Священного Синода, руководимого светским чиновником
[268]. Государственная служба, на которую Петр I, по сути, мобилизовал дворянское сословие, стала популярной, и путь в нее был открыт уже не только представителям привилегированных классов; уже в 1762 г. был издан Манифест о вольности дворянства
[269], а военная или административная служба превратилась в самый эффективный социальный лифт в стране. Несмотря на практическую неизменность начал самодержавия, в России начали приниматься законы и нормы, отрицавшие прежние средневековые начала; в 1723 г. было отменено упоминание холопства
[270], в 1766 г. инициировано создание Уложенной комиссии
[271], и даже стали появляться размышления о необходимости конституции
[272]. По мере расширения границ в рамках империи начали появляться части, управлявшиеся в соответствии с их собственными законами, некоторые из которых были вполне европейскими (а порой даже либеральнее некоторых из них), — здесь достаточно упомянуть особую систему управления Царством Польским, которая существовала с 1815 г. до подавления Польского восстания в 1832 г.
[273]
