–Что случилось?
–Вот как раз эта видеокамера и сломалась, – Николай вздохнул и развёл руками, – точнее, настройка сбилась. Сейчас переустановил, вроде работает.
Так как Овсов непрерывно смотрел только за будущими покойниками, то и не особо приглядывался к тому, что творилось в клубе. Погасший монитор заставил его понаблюдать за всем ночным столпотворением. Сломалась та видеокамера, на которой до этого была видна роскошная русалочка. И сейчас же старший опер уголовного розыска обратил внимание на то, что очень многие посетители «Морской черепахи» иногда подходили к незабываемой статуи и через пару минут уходили. Что именно творилось у подножья грудастой красавицы, видно не было. Некоторые почитатели морских бюстов возвращались на танцевальную площадку, некоторые присаживались за столики с диванами, а некоторые и вовсе уходили. Однако, будущие гостиничные жертвы ни разу не отдали дань почтения творению неизвестного скульптора. Мужской туалет попарно и втроём они посетили неоднократно, но маршруты их передвижений на этом и ограничились.
Весёлый заколдованный круг (бар – столик – туалет) продолжался до двух часов ночи. Словно под угрозой расстрела четверо парней ни на шаг не отклонялись от избранного пути. М-да, вздохнул Овсов, это их не спасло. А может, даже и погубило. Будь они хоть немного потрезвее… Наконец, пьяная четвёрка уже не могла стоять на ногах и приняла решение отправиться спать. Точнее, решение это приняло изрядное количество выпитого алкоголя, а молодёжь, хоть и не была с ним согласна, сил сопротивляться уже не нашла. Все четверо встали в одну шеренгу и крепко обняли друг друга за плечи. Затем начали неторопливо передвигаться к выходу. Никто не выбивался из ряда и не сбивался с шага. Ели всё-таки кто-то оступался, то остальные замирали и ждали его возвращения в строй.
Отработанная тактика, мелькнуло у Овсова, не в первый раз так напиваются. Никого не задевают, смотрят только себе под ноги, кроме официанта, вообще ни с кем не общались. Да и общаться им сложно. В таком-то состоянии. Либо администратор Аня что-то напутала, либо специально наводит милицию на ложный след. Так явно? Ведь на её оговорку сразу обратят внимание. Нет, скорее, напутала. Возможно, неправильно услышала. Восемь заплетающихся ног промаршировало к главному входу. Видя их состояние, все встречные уступали им дорогу. Ни о каком скандале не могло быть и речи.
–Сохраните эти записи до завтра. Или я, или кто-то другой придёт их изымать.
–Зачем?
–Это нужно по уголовному делу.
–Как по уголовному делу? – мужчина в красном галстуке подскочил со стула, – Вы упоминали только неприятное событие!
–Не надо так волноваться, – Овсов успокаивающе поднял руку, – ваш клуб не имеет никакого к нему отношения. Я в этом только что сам убедился. Но записи будут нужны. Либо для подтверждения слов свидетелей, либо для опровержения. Всего-навсего. Формальности надо соблюсти, не более того.
Овсов попрощался и направился к выходу.
–Я Вас проведу, – начальник службы безопасности сделал два семенящих шага за старшим опером, но последний его остановил.
–Не надо, я сам.
Затем Овсов прошёл через комнату охраны, повернул из коридора сразу на третью лестницу, спустился, открыл дверь, расположенную за баром, обошёл длинную стойку с белой чашкой, недопитой мужчиной в красном галстуке, и вышел через главный вход клуба на улицу.
Прохлада «Морской черепахи» сменилась припекающей жарой. Редкие далёкие облака даже и не пытались конкурировать с небесным светилом за пространство над городом Т. Овсов вышел на середину проезжей части в надежде поймать хоть какой-то ветерок, но не ощутил и малейшего дуновения. Медленными шагами он вернулся на тротуар и также неспешно двинулся к гостинице. Интересно, вчера было прохладно и ветрено, сегодня всё наоборот. Погода уже исправилась на тёплую, или только намекает на лето? Скорее всего, просто дразнит.
Надо было сразу попросить показать записи видеокамер и за позавчерашний вечер. Или Николай успел их стереть? Вряд ли. Так торопился, что один наушник вытащил, а второй – нет, разлил кофе и не вытер, даже кружку на чистое место не переставил. Да, очень торопился. Они не знали, что нужно уголовному розыску. Громкий повтор слов Дмитрия начальником службы безопасности для программиста стал сигналом к действию. Значит, удаляли компромат на себя. А зачем его записывать? Потому, что хотят контролировать ситуацию. Особенно, если она скользкая. Наркотой в клубе торгуют. Непосредственно под замечательной грудью русалочки. Это то, что само напрашивается в выводы. А что не напрашивается? Мало ли. Но мозгов на более сложные комбинации у них не хватит. Откуда известно? Очень просто – если бы соображаловка у начальника безопасности подобного заведения работала нормально, он, не отрывая чашечку от губ, сказал бы Овсову заглянуть через пару часов, так как программиста нет на месте. Вроде, как к врачу отпросился. Или за нужной деталькой в соседний магазин побежал. А Николай бы уж догадался смыться куда-нибудь, не пересекаясь со мной в коридорах «Морской черепахи». Может, зря я ушёл коротким путём? Не надо демонстрировать свою догадливость преждевременно, ни к чему. Ну, да ладно, что уж теперь.
Овсов оглянулся на главный вход клуба. Двери весёлого заведения по-прежнему были распахнуты, солнце не могло напрямую потрогать морскую красавицу за грудь, только с помощью случайных зеркальных зайчиков, воробьи не стремились стать алкогольными клиентами ночной жизни «Морской черепахи», даже ветер игнорировал кофейные пристрастия начальника безопасности клуба.
Никаких зацепок, кроме скандального командировочного не было. Но и эта версия уже трещала по швам. Четыре перерезанных горла и так мало смахивали на бытовое убийство, а теперь ещё и мотив в виде ссоры перестал просматриваться. И в переносном и в прямом смысле. Почти отрубленные головы говорили о необычайной злобе убийцы, о его ненависти к покойникам. Если он действовал сгоряча, в состоянии аффекта, как говорят юристы, то на следующий день этот человек должен был ужаснуться тому, что он сделал. Овсов повидал многое в уголовном розыске: некоторые, придя в себя после такого, вешались или стрелялись, некоторые сходили с ума, самые шустрые хватали паспорт и деньги и бросались в поезд, на теплоход, на самолёт, к чёрту на рога. Но и там их доставала совесть. Не далее, как в прошлом году, на Камчатке, недавно приехавший туда мужчина обратился в милицию. Написал явку с повинной. О том, как убил в городе Т. свою жену с любовником. Застрелил дробью из охотничьего ружья. Два полуголых трупа на белой простыне. Лица всмятку. А ведь год, как на пенсию вышел. Страсти какие, усмехнулся Овсов. И не поймёшь, то ли любовь, то ли ревность такая.
Может, ребята изнасиловали какую-нибудь девчушку? И её папа решил не затягивать с правосудием? Такое можно и не узнать. В гостиницу они никого не приводили, побывали ли в других квартирах и общежитиях, не известно. Надо дать участковому поручение обойти близлежащие дома с фотографиями покойных. Овсов осмотрелся, он уже почти подходил к дверям «Волшебного маяка». Где стоит попытаться опросить жильцов? Вот теснятся два многоэтажных дома рядом с гостиницей, и вон тот, на углу, с длинным рекламным банковским плакатом, проходишь мимо него, когда идёшь в «Морскую черепаху». Да, пожалуй, и хватит. Взгляд Овсова скользнул вдоль улицы. Многочисленные витрины и вывески играли солнечными бликами. И в офисах на первых этажах следует поспрашивать. Может, видели, когда четвёрка мимо проходила. Или наведывалась куда-нибудь. Ребята здесь три дня всего прожили. Что они ещё успели сделать, кроме того, что ему поведал пять минут назад экран монитора?
