–Без.
Молодой человек покачал головой, поменял стаканы местами и вновь проделал ту же самую процедуру, но уже без сладкой добавки, – Сливки?
–Да, они поменялись.
–Кто? – Феликс посмотрел вниз на стаканы, затем на Овсова и осторожным голосом добавил, – это я их только что поменял.
–Кого, трупы? – Овсов усмехнулся, – не бери на себя лишнее.
–Какие трупы? – Феликс поставил чайник на стол и плюхнулся на стул, – ты заговариваешься. Ничего не понимаю. Объясни нормально.
–Четвёрка, продававшая газеты и журналы, которую видела Маша, поменялась с убитыми местами. Точнее, целым купе. Сами убийцы из другого вагона. Ночью убили парней из третьего, когда они находились в их вагоне и перенесли трупы назад.
–Зачем?
–Не знаю.
–А почему просто не убить в третьем вагоне?
–Убийцам в силу каких-то причин это было не нужно. Они вначале поездки ходили с газетами, чтобы была возможность заглядывать в каждое купе и когда нашли подходящую четвёрку, остановились и ушли из третьего вагона. Маша сказала, что они ушли с середины вагона, где как раз и находилось купе с будущими трупами. Убийц никто не выгонял, они сами ушли.
–А с чего ты взял, что они поменялись вагонами?
–Стаканы. Их нет в третьем вагоне. Значит, они должны быть в другом вагоне. Где-то должны быть лишние четыре стакана. Кстати, – Дмитрий вновь взялся за телефонный аппарат, – Василий Андреевич? Овсов беспокоит. Скажи, пожалуйста, с трупами из поезда всё нормально или что-то не так?
–Ты считаешь, что насильственная смерть – это нормально?
–Нет, конечно, но ты же меня понял.
–Да понял, понял. Ты, случайно, не прослушиваешь наш кабинет?
–Ещё нет.
–Мы уже два часа спорим о траекториях полёта пуль из пистолета убийцы.
–Так в чём дело-то?
–Понимаешь, какая штука, создаётся впечатление, что убийца прыгал по купе. Причём, не просто прыгал, а скакал, как безумный. Труп, что лежит на правой верхней полке, застрелен с потолка. Чуть ли не с крыши. Труп с левой нижней полки убит из положения лёжа. Убийца прилёг на коврик и выстрелил оттуда. Затем поднялся и выстрелил вновь. Сумасшедший двухметровый нервный тик во время стрельбы.
–А если просто поменять труп справа сверху с трупом снизу слева?
В трубке наступила минутная пауза, щедро разбавленная сопением и кашлем.
–Тогда всё сходится, – Василий Андреевич почему-то перешёл на шёпот, – а зачем это делать?
–Ты же сам сказал, что он сумасшедший.
–Труп?
–Убийца, – Овсов весело добавил, – не прибедняйся, Андреич, ты же и не такое в нашей работе видел.
–Видел, – согласился начальник экспертного отдела, – но перекладывание трупов после убийства происходит впервые. Маньяк там что, пасьянс из жмуриков раскладывал?
Овсов попрощался, положил трубку и посмотрел на Феликса:
–А когда возвращали убитых в их купе, то трупы перепутали местами, что эксперты только что и подтвердили, – Дмитрий осторожно глотнул горячий кофе, – нам очень надо найти эти четыре стакана.
–Зачем? Нам нужно убийцу искать.
–Эти четыре стакана остались в купе убийц. И если проводница подтвердит, что там ехало четверо парней, то это и будут наши клиенты. Вероятность раскрытия преступления – девяносто девять процентов.
– Овсов, это полный бред. По-моему, ты всё притянул за уши. Несколько нелепых фактов, абсурдных совпадений и твоя несуразная версия о мужиках, обладателях лишних стаканов, готова.
–Тогда куда делись стаканы из купе убитых?
–Да мало ли. Кто-то украл.
–Дверь купе закрыта, проводница открывала своим ключом. Да и не такая это ценность, чтобы так рисковать.
–Убийцы унесли.
–Зачем?
–Не знаю.
–Феликс, никогда не говори «не знаю». Нет такого мотива. Только круглые дураки на вопрос «Почему гражданин А ударил гражданина Б?» отвечают «Не знаю». Причина есть всегда. Даже если гражданина А перемкнуло и ему самому что-то привиделось.
–Но гражданин Б тогда не виноват. То есть, он ничего не делал, чтобы спровоцировать удар гражданина А – не бил его, не обзывал разными словами, кошелёк из рук не вырывал.
–Да, не виноват. Но причина этого удара всё равно есть.
–Убийцы хотели спрятать улики.
–Какие? Что могут представлять собой стаканы, как свидетели расстрела мирных пассажиров?
–Не зн… – окончание фразы Феликс поспешно проглотил.
–Вот и не спеши. Надо подумать. Отпечатки пальцев можно стереть даже рукавом. Разбили стакан и на нём осталась кровь убийцы?
–Точно!
–Что, все четыре стакана разбили? И все в крови? Нереально. Да и мелкие осколки стекла должны тогда остаться в купе. Даже сейчас по углам их можно будет найти.
–А если забрали, чтобы запутать следствие?
–И в чём путаница? Наоборот, мы с тобой сразу обратили внимание на этот факт. Если бы один стакан пропал, то это объяснилось бы случайностью. А все четыре?
–А ты как предполагаешь?
–Убитые уходили в чужое купе надолго, поэтому прихватили свои стаканы с собой. В другом вагоне стаканы им уже не выдадут.
–Почему тогда убийцы не вернули их в купе убитых?
–А вот тут они как раз не хотели дополнительные улики приносить с собой. Или подумали, что никто не обратит внимание на лишние стаканы в их собственном купе. Не будет же проводница этого вагона бегать по поезду и искать хозяйку стаканов. Прибрала себе тихонечко и будь здоров.
–И как мы её крутить будем?
–Пояснением, что становится соучастницей убийства. Что дороже: четыре дешёвых стакана или вылет с работы, а то и условный срок в довесок? А если очень повезёт, то проводница запомнила тех из убитых, кто бегал за кипятком, и тогда мы точно будем знать, что убитые были в другом вагоне.
В первом и втором вагоне на странные вопросы уголовного розыска только пожали плечами и усмехнулись. Что должны подумать люди о сотрудниках милиции, разыскивающих пропавшие четыре стакана, когда на их шее висит нераскрытое убийство? Овсов прекрасно расшифровывал косые взгляды проводников, но невозмутимо всматривался в их лица в поисках даже малейшей тени сомнения.
Проводница четвёртого вагона разгадывала журнальный кроссворд в своём купе, услышав вопрос старшего лейтенанта, слегка оторопела, поднялась с нижней полки и удивлённо уставилась на обоих мужчин:
–А как вы узнали про стаканы?
Да, в то утро она обнаружила лишние предметы из сферы обслуживания пассажиров на столике одного из купе, но почти сразу же набежала милиция и стала всех теребить расспросами. Она про эти стаканы даже и забыла. Потом поезд поехал дальше, потом она вернулась домой, а там уже и не до мелочей стало.
